class="p1">– Подождём немного, – отворачиваюсь к окну и без интереса разглядываю первые дома показавшегося впереди городка Касимова, тихого, провинциального и даже, несмотря на ветреную осеннюю погоду, утопающего в тёплом, почти патриархальном покое. В первый момент кажется, что мы неожиданно вернулись лет на сто назад, и вот-вот из-за угла выползет телега с запряжённой в неё лошадью, которой управляет какой-нибудь экзотический мужик в фуфайке и шапке-ушанке. Но всё это, конечно, уже не так, потому что на крышах домов – спутниковые тарелки, и мимо нас проскакивают вполне современные машины и автобусы. Да и гуляющая по улицам молодёжь одета ничем не хуже, чем, скажем, в Москве или Тель-Авиве.
И вдруг в кармане нашего водителя звонкой трелью взрывается телефон. Не обращая на нас внимания, он подносит его к уху, и в тишине салона мы отчётливо слышим голос Папкова, который нервно кричит нашему шофёру:
– Вы где сейчас?
– Только въехали в Касимов.
– Остановитесь и ждите нас. Мы к вам сейчас подъедем, – и уже куда-то в сторону: – Чёрт бы вас всех побрал, работничков хреновых…
Чертей я не опасаюсь, потому что нигде – ни на этом свете, ни на том – с ними ещё не встречался, но то, что их поминает бравый генерал, меня несказанно воодушевляет. Видно, не всё развивается по его строгому генеральскому плану, в котором нам суждено просидеть в полной изоляции в этом идиллическом Касимове, а сам Папков тем временем раскрутит Баташёва на поиски клада, о котором мы так ничего и не узнаем в итоге. Скажет, подлец, что поиск завершился неудачей, и всем хорошо – и нашему начальству в Тель-Авиве, и его собственному в Москве. Меня спокойно отправят домой, а Гольдберг останется в ловушке – его-то фактически нет среди живых, и с ним можно делать всё, что угодно…
Но что могло произойти такого, что нарушило наполеоновские планы генерала?
Пока раздумываю о причинах происходящего, в конце улицы показывается знакомый серый «фольксваген» и, резво подкатив к нам, останавливается. Первым из него выскакивает Папков и, не глядя в нашу сторону, распахивает заднюю дверь своего автомобиля.
– Вот ваши друзья, – громко, чтобы мы слышали, сообщает он сидящему в салоне Баташёву, – никто их от вас не прячет!
– Подай руку, хочу выйти, чтобы самому на них посмотреть, – раздаётся скрипучий голос помещика, – а то в этой вашей тесной повозке все косточки затекли. Да и ты, генерал, собеседник не самый приятный…
Нехотя Папков протягивает руку, и Андрей Родионович, покряхтывая, выбирается наружу. Некоторое время старик осматривается по сторонам, потом недовольно бурчит:
– Где мы сейчас?
– В Касимове. Это городок такой в Рязанской области.
– Что, я Касимова не знаю? Не он это, врёшь ты всё! – Баташёв ещё раз оглядывается по сторонам и подходит к нашей машине. – Как, судари, себя чувствуете?
Пожимаю плечами и недоумённо гляжу на него.
– Умеешь управлять такой повозкой? – Баташёв хитро косится на меня и подмигивает.
– Конечно, – отвечаю, ещё не чувствуя подвоха.
И тут происходит неожиданное. Резким движением Баташёв выдергивает из-за руля нашего водителя и отшвыривает его в сторону. В руках у него металлический нож, украденный в ресторане, и он грозит им бросившемуся к нам генералу:
– Только подойди ещё на шаг – порешу! – и уже мне: – Быстро трогай повозку, и поехали!
– Куда? – развожу руками непонимающе.
– Я скажу, куда. Уж касимовские места я хорошо знаю, – Баташёв, не выпуская ножа из руки, быстро садится на переднее сиденье машины и хлопает ладонью по рулю. – Ну, я жду, быстро садись!
Выброшенный на асфальт водитель уже целится в него из пистолета, но Папков истошно кричит:
– Не надо, отставить! Пускай едут… Далеко не уйдут!
– Ну что ты ждёшь, аспид? – рычит Баташёв и грузным медведем шевелится на своём месте. – Жить надоело?
Включаю зажигание и, поглядывая на замерших на дороге генерала и водителя, трогаю.
– Жми на полную железку! – командует Баташёв. – И другу своему скажи, что всё в порядке, а то он трясётся от страха, как заячий хвост…
Мы выезжаем из Касимова и несёмся по каким-то дорогам, которые указывает Баташёв. Выходит, не забыл он эту местность, хоть с конца восемнадцатого века она и изменилась до неузнаваемости. Погони за нами пока нет, но я не сомневаюсь, что в самом скором времени появится.
– Ты, паря, не грусти, – весело воркует Баташёв и в глазах у него безумный блеск, от которого становится по-настоящему страшно, – мы от этих царёвых чиновников уйдём. И раньше я уходил, и сегодня уйду!.. Знаю я тут потаённые местечки, где отсидимся. А потом наведаемся в Гусь-Железный и все припрятанные камушки и золотишко добудем из-под земли. Вернемся в Москву, а там я найду людишек, с которыми можно договориться. Деньги все любят, так уж испокон веков повелось… Что молчишь?
– Что я вам скажу, Андрей Родионович? – вздыхаю и поглядываю назад, где непременно скоро покажутся преследующие нас машины. – Плохо это всё, не отстанут от нас эти люди, и никакие деньги не помогут…
– Вот ты думаешь, что я – какой-то замшелый пень, который ничего не понимает и понять не может, потому что жил чёрт-те знает когда? Ведь думаешь, да? Небось, даже уверен, что если вы понаделали этих самодвижущихся повозок и железных птиц, на которых летать можно, так уже и своих дедов переплюнули? Ничего подобного! Неужели ваши нынешние чиновники взяток не берут и более добродетельны, чем те, что были в наше время? Человек-то не меняется, это во все времена прекрасно знали… Потому не надо на меня высокомерно поглядывать, я же всё вижу. Ваш генерал со своими стражниками, твой лекарь-французишка… – Баташёв косится на притихшего Гольдберга и снова вонзает в меня свой безумный взгляд. – Говорю тебе, паря, держись за меня – не пропадём…
– А ваш потомок, которого вы на разведку сюда послали? – как ни странно, но мне интересно его слушать, потому что не такой уж он профан, как оказалось, этот средневековый разбойник и душегуб.
– Ты про Димку, что ли? Да какой он мне наследник?! Мой внук и мой правнук – эти и в самом деле мне наследники, а тех, кто появился после них, я и знать не хочу… Какая мне польза от него? Я послал его узнать, что да как, так ведь он не только ничего не выяснил, а ещё подмоги запросил и шуму наделал! Пустой человечишка, как и все вокруг. Вьются, как осы, вокруг мёда. Даже твой французишка из таких – палец о палец не ударил бы, если бы деньгами не пахло… А ты, вижу, не такой. Потому тебя и позвал. Держись за меня, повторяю,
