предоставить все необходимые материалы и организовать встречи с любыми интересующими вас лицами, — ответил я.
Британский представитель, сэр Уильям Хогарт, полный мужчина с моноклем и пышными усами, скептически хмыкнул:
— Включая советских военных специалистов?
— На территории Дацинского освобожденного района нет советских военных частей, — с невозмутимым лицом произнес я. — Есть ограниченное число технических советников, работающих на основании договоров о сотрудничестве с китайской администрацией. Вы можете встретиться с любым из них.
Итальянец, доктор Риччи, молодой человек с холодным оценивающим взглядом, подался вперед:
— А как вы объясните наличие современной военной техники, включая тяжелые танки и реактивную артиллерию, которой нет даже в европейских армиях?
— Многое захвачено у японцев, — невозмутимо ответил Хэ Лун через переводчика. — Остальное получено от международных сторонников освободительной борьбы китайского народа, включая прогрессивные организации Советского Союза и других стран.
Риччи не выглядел довольным, но промолчал.
После краткого отдыха комиссия приступила к работе. Мы организовали для них насыщенную программу, тщательно продуманную для создания нужного впечатления.
Сначала посещение бывших японских казарм, где сейчас располагались «китайские патриотические силы». Солдаты, тщательно отобранные из китайских добровольцев и говорящих по-китайски советских граждан, демонстрировали безупречную дисциплину и высокий боевой дух.
Затем осмотр трофейной японской техники, аккуратно выставленной на специальной площадке. Среди действительно захваченных японских образцов затерялись несколько танков, искусно перекрашенных под японские.
— Как видите, господа, японский гарнизон располагал значительными силами, — комментировал я, проводя делегацию вдоль ряда захваченной техники. — Все это было использовано против мирного населения и перешло к освободительным силам только после ожесточенного сопротивления.
После обеда делегация встретилась с «представителями местного населения», тщательно подготовленной группой китайских крестьян и рабочих, которым предстояло рассказать о «японских зверствах» и «героической борьбе народных сил». Для достоверности среди них находились и настоящие пострадавшие от действий японской военной администрации.
Пожилой крестьянин Ван, стареющий, но еще крепкий мужчина с морщинистым лицом, обожженным солнцем и ветрами, рассказывал о том, как японцы сожгли его деревню, убив многих жителей. Его рассказ, который я уже слышал, даже без художественного преувеличения, звучал достаточно драматично, чтобы произвести впечатление на европейцев.
— Они пришли на рассвете, — говорил Ван через переводчика, его узловатые пальцы сжимались и разжимались, — требовали рис и скот. Староста сказал, что у нас ничего не осталось после предыдущего набега. Тогда японский офицер приказал привязать старосту к дереву и… — он замолчал, глаза его наполнились слезами.
Комиссия слушала внимательно, представитель Нидерландов, мягкий и интеллигентный господин ван дер Леувен, даже записывал детали в маленький блокнот.
Шведский представитель, профессор Линдгрен, попросил уточнить обстоятельства непосредственно боя за Дацин.
— Как обычным крестьянам и рабочим удалось победить хорошо вооруженный японский гарнизон?
Этот вопрос мы ожидали. Хэ Лун, выступавший как один из командиров освободительных сил, дал заранее подготовленный ответ:
— Народная война использует преимущества местного населения — знание территории, поддержку каждой семьи, каждого дома. Мы атаковали внезапно, использовали захваченное у японцев оружие, применяли партизанскую тактику. Конечно, помогли и иностранные добровольцы, и техническая помощь от друзей китайского народа.
Вечером мы организовали для комиссии торжественный ужин, на котором Хэ Лун, доктор Чжан и я выступили с краткими речами о «великой победе народных сил» и «перспективах мирного развития региона». Особый акцент делался на том, что освобожденный район открыт для международного экономического сотрудничества на взаимовыгодных условиях.
На следующий день комиссия посетила нефтяные месторождения, где Воронцов, представленный как «международный технический консультант», провел подробную экскурсию. Он рассказал о планах развития нефтедобычи, подчеркивая экономические выгоды для всего региона и возможности для иностранных инвестиций.
— Как вы оцениваете запасы месторождения? — спросил британец Хогарт.
— По предварительным данным, одно из крупнейших в мире.
Члены комиссии многозначительно переглянулись. Теперь они поняли, почему за этот непримечательный район Маньчжурии развернулась такая ожесточенная борьба.
В завершение визита комиссия встретилась с генералом Фэн Юйсяном, специально прибывшим для этого из своей ставки. «Христианский генерал» произвел на европейцев сильное впечатление своей осанкой, манерами и четким пониманием международной ситуации.
— Китайский народ стремится к миру и сотрудничеству со всеми нациями, — говорил Фэн на безупречном английском, усвоенном за годы общения с американскими миссионерами. — Но мы не можем мириться с японской агрессией и оккупацией нашей территории. Освобождение Дацина лишь первый шаг к восстановлению суверенитета Китая над своими исконными землями.
После трехдневного пребывания комиссия Лиги Наций покинула Дацин. По лицам европейцев трудно было понять, какие выводы они сделали. Однако из неофициальных бесед с членами комиссии Александров выяснил, что они склоняются к осторожной формулировке в итоговом докладе.
И действительно, вскоре в штаб пришла официальная копия доклада комиссии.
Документ был составлен в характерном для Лиги Наций обтекаемом дипломатическом стиле. Он констатировал «вооруженный конфликт между японскими военными силами и китайскими патриотическими формированиями при участии неустановленного числа иностранных добровольцев».
Доклад признавал «определенные нарушения прав местного населения со стороны японской военной администрации», но в то же время выражал «озабоченность методами ведения боевых действий всеми вовлеченными сторонами». Особенно комиссия отмечала «присутствие на территории конфликта вооружений неизвестного происхождения и образцов, не состоящих на официальном вооружении ни в одной из признанных армий».
В заключении комиссия рекомендовала «мирное урегулирование конфликта путем прямых переговоров между заинтересованными сторонами под наблюдением представителей нейтральных государств».
— Идеальный итог, — удовлетворенно заметил Александров, когда мы изучили документ. — Никаких прямых обвинений в советской военной интервенции, признание японских нарушений, фактическое подтверждение статус-кво.
— И что самое важное — международное признание необходимости переговоров, — добавил я. — Теперь даже если японцы решат возобновить военные действия, они будут выглядеть агрессорами в глазах мирового сообщества.
Я немедленно отправил шифрограмму в Москву, информируя Сталина о результатах работы комиссии и подготовке к официальным переговорам с японской стороной. Ответ пришел через несколько часов: «Доклад удовлетворительный. Продолжайте подготовку к переговорам. Кандидатура Краснова как главы делегации утверждена. Используйте все возможности для закрепления контроля над месторождением. И. С.»
Впереди официальные переговоры с японцами в Чаньчуне. Но главное уже достигнуто, международное сообщество в лице Лиги Наций фактически признало нашу версию событий достаточно обоснованной, чтобы не вмешиваться в конфликт на стороне Японии. А это означало, что операция «Дацин» вступила в завершающую, дипломатическую фазу.
Глава 24
Совместная администрация
Доклад Лиги Наций и предварительные договоренности с японцами создали основу для следующего этапа операции. Теперь предстояло превратить военный успех в долгосрочное политическое и экономическое преимущество. Я без промедления приступил к созданию администрации, которая закрепила
