Гершфельду. Он обещал содействие в получении билетов и разрешения на провоз дополнительного багажа.
На фронте затишье.
8. Утром прослушал прекрасную сводку. «После паузы, необходимой для подтягивания тылов, наши войска возобновили наступление на всем фронте от Витебска до Таманского полуострова»!
Взят Невель, Днепр форсирован в трех местах, Таманский полуостров скоро будет весь очищен от немцев.
Чудесно!
9. После столовой заходил к Гершфельду, не застал дома. Не застал и Сергеева, с которым хотел поговорить.
10. Стоял несколько часов на толкучке с чемоданом, которого мне, по совести, не хотелось продавать. Просил я 2000 р[ублей], а окончательная цена 1800 р[ублей]. Нашелся покупатель, предложивший 1750 р[ублей], я не отдал.
11. Был у Гершфельда, разговаривали о переводе [нрзб] оратории «Молдавии». Есть русский перевод, но его, по словам Г[ершфельда], надо обработать. Я дал согласие. Г[ершфельд] обещал прислать ко мне автора и переводчика завтра.
Выясняется интересная возможность поехать в Москву в вагонах «Дойны». Это было бы замечательно!
После Г[ершфельда] зашел к Сергееву, говорили о матем[атической] книжке, он высказал ряд установок. Зашел разговор о Гершф[ельде] и «Дойне». С[ергеев] (он оказался собкором «Лит[ературы] и Искусства» по Казахстану) просил меня написать статью о «Дойне». Я обещал сделать это к 13-му.
12. Утром звонил Г[ершфельд], просил дать материалы для статьи о «Дойне». Он предложил зайти к нему в 2 часа. Материалы я получил, целую тетрадку и виделся с «Яшей» Сорокером, «переводчиком» оратории, получил и его перевод. Боже! Что это за труд! О его чудовищных грамматических, синтаксических и художественных ошибках можно исписать две таких тетради. Чего стоит выражение: «Двадцать два прошли годов!» Или — «во ветхом лесу»! А ими пестрит весь перевод. Ужасающая антихудожественная, безграмотная и бессмысленная стряпня! И Г[ершфельд] заплатил за эту работу...
Любопытно, что этот «Яша» имел наглость отстаивать свою макулатуру и толковать о каких-то «ассонансах». Русского языка он не знает, признался мне, что выучил его «самобытно». Я заявил, что речь идет о полной переработке, т[о] е[сть], о новом переводе. Г[ершфельд] дал на это санкцию, «Яша» же остался очень недоволен и хотел отобрать у меня свой «труд».
Ночью написал статью о «Дойне» и сделал перевод двух номеров из оратории.
На фронте опять затишье, все эти дни наши двигаются медленно.
13. Был у меня Г[ершфельд], читал статью, одобрил. Понравились ему и переводы. Он с уверенностью говорит, что заберет нас в Москву в своих вагонах. Обещал прислать сегодня Деляну, автора молдавского текста оратории, но тот не пришел.
Ночью перевел три номера оратории. Очень мне нравится перевод № 1 го — «Дойна».
Занимаясь поэзией, в то же время варил суп до 2½ч[асов] ночи. Теперь много занимаюсь хозяйственными делами.
14. Утром переводил; сделал перевод «Баллады». Днем были Деляну и Сорокер. Я читал им то, что сделано, сравнивали ритм. Почти все верно, но у меня создалось впечатление, что Деляну недоволен тем, что в некоторых местах мой перевод далек от текста (собственно, это внушал ему Яша). Вечером опять долго работал, почти кончил 1-ую часть (за исключением последнего номера).
15. Утром кончил переводить 1-ую часть. Днем пришли на минутку Деляну и Яша. Не входя в комнату, они поговорили со мной несколько минут. Яша сказал, что они были у Гершфельда и Д[еляну] выражал свое мнение. Стихи мои очень хороши, но далеки от оригинала и в них нет молдавского колорита. Я не знаю, где у Яши молдавский колорит? Может быть в ужасающей безграмотности? Дальше Яша сказал, что Г[ершфельд] выражал желание, чтоб я его перевод обработал. Я ответил, что этого делать ни в коем случае не буду. Ушел Яша, видимо, недовольный. Все его штучки мне очень понятны: ему хочется быть переводчиком оратории.
Через час я пошел к Гершфельду у и застал эту пару там. Г[ершфельд], к сожалению, торопился и мне не удалось прочитать ему первую часть своего перевода целиком, успел лишь 2–3 номера. Вновь я повторил, что корректором не буду, Г[ершфельд] предложил мне продолжать перевод. Затем на диване в вестибюле гостинице я читал Деляну и Яше остальные номера первой части. Немного поспорили. Но когда я доказывал Д[еляну], что мой перевод уж не так то далек от текста оригинала, только по иному выражен, он соглашался.
Вечером я не переводил. Света не было, легли в 8 часов спать.
16. Был Лапшонков, который, оказывается, все еще не уехал. Он рассказывал о гибели полковника Горина во время спуска с хребта Алатау (около Иссыка). Он сорвался с веревки, убитый сорвавшимся камнем. Л[апшонков] рассказывал с каким невероятным трудом они, остальные члены экспедиции (6 чел[овек]) спускали труп с хребта, делая в иные дни по 1–2 к[ило]м[етра] в день. Ушло на это больше недели. Ужасное все-таки впечатление тащить труп, запакованный вместе с кусками льда в спальный мешок и палатку. Едут они в Москву через несколько дней.
Ходил в республ[иканскую] и обл[астную] милицию узнать, не прислали ли туда мой вызов, как это иногда бывает (мне сказал об этом Лапш[онков].) Но вызова не оказалось.
Был у Гершфельда и очень удачно. Никого у них не было и я без помех прочитал 1-ую часть. Она ему очень понравилась, и он просил продолжать работу, не обращая внимания ни на какие разговоры. Там, где у Деляну неправильные ритмы, он заставит его переработать текст, чтоб ритмика совпала с моей.
Вечером заходил ко мне Деляну, принес подстрочник для второй части, рассказывал о себе, о том, как он в начале войны бежал пешком из Кишинева и о своих последующих скитаниях. В общем, он оказывается очень симпатичным молодым человеком.
Разговаривали довольно долго, пришла Туся (сестра Фаины [нрзб: или «Фанни»?] Солом[оновны] Гуз), я их познакомил, как земляков и они поговорили немножко по молдавски.
Во время разговоров о том, когда кончится война, когда они поедут в Бессарабию, я сделал интересное предсказание о том, что осень 1945 года будем проводить вместе в Кишиневе и просил Тусю запомнить это. Интересно, сбудется ли это?
Дел[яну] согласился с тем, что Яша Сорокер никуда негодный переводчик, т[ак] к[ак] он и русского языка не знает как следует (Кстати, настоящ[ая] фамилия Деляну — Кликман.)
Забыл записать, что видел в Союзе Писат[елей] Джамбула — не в парадной, а в самой обычной, будничной обстановке. Он приезжал в Союз по делам. К машине, стоявшей у самого крыльца, его вели двое под
