меня наедине с папкой и моими мыслями.
Я взял историю болезни Захаровой. Раз Шаповалов так буднично вручил мне ее и спокойно ушел, значит, ничего действительно экстренного или жизнеугрожающего у пациентки, по его мнению, быть не должно.
Я отложил папку с историей болезни Захаровой на ближайший свободный стол. С ней я разберусь чуть позже. А сейчас у меня было дело поважнее.
Я сел за компьютер, вошел в больничную базу данных и начал искать информацию о Сеньке Ветрове. Нужно было узнать, как он себя чувствует после операции, все ли с ним в порядке.
Это могло дать мне ключ к пониманию того, почему его мать так странно себя повела.
Я быстро нашел его историю болезни. Стандартные послеоперационные назначения, анализы в пределах нормы, температура тоже… Но когда я открыл последние записи лечащего лекаря и результаты дополнительных исследований, то у меня натурально отвисла челюсть.
Глава 20
Послеоперационный период у Сеньки, как оказалось, протекал совсем не гладко.
Провели дополнительные, углубленные магические тесты. И выяснилось, что у пацана после операции развилась редкая аллергическая реакция на стандартные восстановительные эликсиры.
Его организм их просто отторгал, вызывая системное воспаление и препятствуя нормальному заживлению. Ему требовалось длительное, очень специфическое восстановление. Но самое главное — для этого восстановления были необходимы особые, индивидуально подобранные магические препараты.
Обычные, которые покрывала базовая страховка, ему категорически не подходили.
Я нервно сглотнул и открыл внутреннюю базу данных больничной аптеки. Нашел нужные препараты. Цены… Мама дорогая! Один крошечный флакончик «Экстракта слезы грифона высшей очистки» стоил больше ста имперских рублей!
А таких флакончиков Сеньке требовалось по две штуки в день! На протяжении как минимум нескольких месяцев! Да это же целое состояние!
Я отодвинулся от компьютера и задумчиво потер подбородок. У семьи Ветровых, обычных работяг, таких денег точно не было и быть не могло. Они и так, наверное, все свои сбережения потратили на предыдущее лечение Сеньки.
И тут у меня в голове все встало на свои места. Их странное поведение, обвинения в мой адрес, очная ставка… Все это могло быть частью одного хитроумного плана. Если бы меня признали виновным в несанкционированных магических практиках или нанесении вреда здоровью пациента, то Ветровы могли бы не только обвинить меня, но и подать иск на всю больницу.
И тогда, в качестве компенсации, истребовать с нее оплату этого дорогостоящего лечения для Сеньки. Интересный ход. Очень интересный. И очень подлый, если это действительно так.
Сами ли они до этого додумались? Или кто-то из моих «доброжелателей» им подсказал такую идейку? А может, это вообще была какая-то многоходовочка от кого-то из Гильдии? Вопросов было больше, чем ответов.
Я тяжело вздохнул и взял со стола папку с историей болезни моей новой пациентки — Захаровой Антонины Павловны. И в задумчивости пошел на обход.
По пути я пробежал глазами историю болезни. Шестьдесят семь лет. Поступила вчера вечером с жалобами на периодические боли в правом подреберье, тошноту, общую слабость.
Госпитализирована для обследования и решения вопроса об оперативном лечении. Ничего конкретного, никаких явных красных флагов. Стандартный набор для пожилой пациентки.
Я зашел в палату номер пятьсот три. Она была, как и большинство палат в нашем хирургическом отделении, переполнена. Из шести коек были заняты все шесть. Женщины разных возрастов, со своими болячками, страхами и надеждами.
— Здравствуйте! Кто из вас Захарова? — Я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более бодро и ободряюще.
Женщина, лежавшая у окна, невысокая, полноватая, с добрыми, но немного усталыми глазами, подняла руку.
— Это я, господин лекарь.
Я подошел к ней.
Машинально потер запястья, где холодным металлом ощущались гильдейские браслеты. Они как будто немного давили, напоминая о моей безмагичности. Ну что ж, без «Сонара» и «Искры» придется проводить осмотр по старинке, как в прошлой жизни. Классическими методами, основанными на знаниях, опыте и внимательном наблюдении.
Ничего, мне не привыкать. Иногда это даже интереснее.
— Здравствуйте, Антонина Павловна, — я улыбнулся ей. — Я ваш лечащий лекарь, Илья Разумовский. Рассказывайте, что вас беспокоит?
Она начала свой рассказ. Жалобы были типичными для желчнокаменной болезни. Периодические, довольно сильные боли в правом подреберье, особенно после жирной или жареной пищи. Тошнота, иногда доходящая до рвоты, не приносящей облегчения. Горечь во рту по утрам. Общая слабость, быстрая утомляемость.
Я внимательно слушал, задавал уточняющие вопросы. Выяснилось, что подобные приступы беспокоят ее уже несколько лет, но в последнее время они стали чаще и интенсивнее. А еще она вспомнила, что пару раз, несколько месяцев назад, у нее была какая-то странная «желтушность» кожи и склер, которая потом сама прошла.
Она тогда не придала этому особого значения, списав на «что-то с печенью». Ага, вот это уже интересно. Похоже на эпизоды механической желтухи.
Закончив расспрос, я приступил к осмотру. Кожные покровы обычной окраски, склеры чистые. Язык обложен беловатым налетом. Живот при пальпации мягкий, но в правом подреберье, в точке проекции желчного пузыря, отмечается выраженная болезненность.
Я проверил «пузырные» симптомы. Симптом Мерфи — положительный: при глубоком вдохе во время пальпации правого подреберья боль резко усиливалась. Симптом Ортнера — тоже положительный: легкое поколачивание по правой реберной дуге вызывало болезненные ощущения. Симптом Кера — аналогично.
В общем, классическая картина хронического калькулезного холецистита с высокой вероятностью наличия камней не только в пузыре, но и в желчных протоках.
— Антонина Павловна, — я закончил осмотр и посмотрел на нее. — У меня есть подозрение, что у вас желчнокаменная болезнь. И, возможно, камни есть не только в желчном пузыре, но и в протоках. Скажите, а почему вы раньше не обращались к лекарям с этой проблемой? Ведь боли, как я понимаю, беспокоят вас уже давно.
Она как-то виновато улыбнулась.
— Да все как-то некогда было, господин лекарь. То одно, то другое. А когда прихватывало, я к знахарю нашему местному ходила, деду Михею. Он мне травки давал, отвары… Вроде легчало немного. А тут уж совсем невмоготу стало, вот дочка и заставила в больницу лечь.
Я только покачал головой. Ох уж эти знахари! Сколько же они жизней загубили своими «травками» да «заговорами»!
— Понятно, Антонина Павловна, — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно мягче. — Значит так. Чтобы подтвердить мой предварительный диагноз, вам обязательно нужно будет сделать ультразвуковое исследование органов брюшной полости. И, возможно, некоторые другие анализы. А потом уже будем решать, что делать дальше. Скорее всего, потребуется плановая операция.
Она испуганно
