Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 190
в перспективе столкновения с Германией. И в этом плане в Кремле, видимо, полагали, что, усиливая свои позиции в ряде стран Восточной Европы и получая выигрыш во времени, Советский Союз в случае возможной войны с Германией будет находиться в будущем в лучшем положении.
Представляется, что для оценки самого пакта и его последствий можно использовать понятия политических и «репутационных издержек» для Советского Союза вследствие подписанного с Германией пакта.
Прежде всего, речь идет о провозглашенной в Кремле идеологической близости Москвы и Берлина, то есть фактически социалистического Советского Союза и нацистской Германии. Это было более чем странно, учитывая, что в Германии не отказались от критики коммунизма, хотя и несколько смягчили ее. В Москве полностью прекратили критику фашизма, запретили использование сюжетов, в том числе исторических, касающихся Германии (наиболее ярким проявлением стал запрет фильма Эйзенштейна и т.п.). Эти идеологические шаги явно дезориентировали население Советского Союза, поскольку для советской общественности борьба с фашизмом была непременным атрибутом советской пропаганды и повседневной практики.
Сталин переориентировал Коминтерн на прекращение критики германского фашизма, дезориентировав коммунистические партии, многие годы считавшие фашизм и нацизм главной опасностью для Европы и всего мира. Из этого можно сделать вывод, что Сталин готовился отказаться от цели и практики мировой революции в пользу концепции национальных интересов. Логическим следствием и завершением такой переориентации стало решение о роспуске Коминтерна в 1943 году.
Вызывает явное недоумение заключение договора СССР с Германией 28 сентября 1939 года, названного «договором о дружбе и сотрудничестве».
В истории международных отношений проблема разделения сфер влияния всегда была связана с нарушением норм морали и международного права. В практике того времени превалировала идея геополитики и национальных интересов, а проблемы морали и т.п. не были на авансцене международных отношений и дипломатии многих государств мира.
Вот эти мнения легли в основу решения Съезда народных депутатов в 1989 году, давшего оценку и осудившего секретное приложение пакта именно в плане моральных аспектов и нарушения международно-правовых норм.
Именно все эти противоречивые явления, как мне кажется, также следует учитывать при многофакторном подходе к событиям 1939–1941 годов.
Хотелось бы обратить внимание на события, связанные с Польшей.
В отношении польских дел нынешние польские историки концентрируют свое внимание на положении населения тех территорий, которые отошли к сфере интересов Советского Союза после ввода советских войск в Польшу в сентябре 1939 года, называя действия Советского Союза оккупацией.
Действительно, в этих землях была проведена национализация промышленности и созданы колхозы и совхозы. Были распущены все политические партии, проведены аресты и депортации. Но это не было проявлением оккупации, то есть на этих территориях не существовало какого-то правового режима, отличного от остальных территорий Советского Союза.
При своем подходе польские историки почти не упоминают того факта, что руководители Англии и Франции, объявившие Германии войну после ввода нацистских войск в Польшу, не сделали ни единого шага на западном фронте против Германии. Как известно, этот период и это бездействие получили название «странной войны».
Что касается ввода советских войск на территорию Польши, то и английские, и французские политики в тот момент официально заявили, что в данном случае их гарантии, данные Польше, не действуют, и они не собираются вмешиваться в ситуацию.
Более того, в конце сентября 1939 года британское министерство иностранных дел выразило удовлетворение тем, что СССР ограничился вводом войск в Польшу до линии Керзона, и Красная армия не продвигалась на территорию центральной Польши.
Все эти события отнюдь не могут служить оправданием массовых депортаций и репрессий против польского населения и жителей Прибалтики в 1939–1940 годах, так же как и преступления в Катыни.
Мы приводим эти факты, чтобы еще раз подчеркнуть значение многофакторного подхода и учета различных аспектов проблемы.
Мне кажется, что не должно быть никаких иллюзий по поводу достижения консенсуса между историками разных стран в оценке событий 1939–1940 годах, поскольку существуют долговременные, в том числе и официальные позиции стран Балтии и Польши, а также ряда других государств.
В этой общей постановке вопроса важным является заявление министра иностранных дел Германии (вместе с директором Института современной истории в Мюнхене), что именно нацистская Германия и никто другой является ответственной за возникновение Второй мировой войны.
В современных условиях было бы важно достичь согласия между историками разных стран по двум моментам.
Во-первых, это согласие в признании того, что в оценке событий 1939–1941 годов существуют разные точки зрения. Важность такого подхода состоит в том, что само признание наличия таких различий – уже есть определенный консенсус.
Во-вторых, необходимо всеми силами избегать политизации этой проблемы и ее включения в современный международный политический контекст, а рассматривать на уровне дискуссии между историками разных стран.
Реализация этих факторов позволила бы вывести оценки событий 1939–1941 годов из политической в чисто научную сферу.
Видимо, осуществление этого согласия возможно в ходе длительного процесса. Одним из направлений подобного развития могла бы стать постановка проблемы 1939–1941 годов в более широкий исторический контекст международных отношений после окончания Первой мировой войны с учетом не только внешнеполитических, но и особенностей внутреннего развития стран-участников событий тех лет.
Феномен и практика холодной войны[4]
В течение нескольких лет мои научные интересы включали проблему происхождения, эволюции и окончания холодной войны.
Я уже упоминал о своем участии во множестве научных встреч в разных городах Европы и США. Особенно примечательными для меня стали, как я уже отмечал, конференции, организованные под эгидой Нобелевского института в Осло (конференция о событиях в Афганистане). В моей памяти и несколько лет работы над фильмом по истории холодной войны, который готовился в Лондоне BBC в сотрудничестве с CNN США.
В наши дни интерес к истории холодной войны проявился с новой силой. Он связан прежде всего с обострением международной ситуации, с новым резким противостоянием России с США и с Европейским Союзом.
Появилось большое число статей и комментариев о том, не наступила ли новая холодная война. И в этой обстановке история реальной холодной войны снова оказалась в фокусе общественного внимания.
И для ученых, и для широкой общественности очевидны слишком многие аналогии и события для сопоставления дней сегодняшних и времен холодной войны, хотя, конечно, существуют и принципиальные отличия. Все же большинство ученых согласно, что эпохи и развитие событий наших дней и почти 70-летней давности отличаются друг от друга.
Нам особенно интересно сопоставление эпох в плане формирования новой международно-политической системы. Сейчас многие наблюдатели согласны с тем, что мир находится на переломе, и что в нем происходит становление новой системы, нового мирового порядка.
Все-таки при всех особенностях опыт истории свидетельствует,
Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 190
