абсолютным счастьем.
― Кажется, я тоже влюбилась в тебя…
Её мягкий голос льётся по комнате, и так много в этих неуверенных трёх словах. Как же много они для меня значат! Мы стоим друг перед другом, и внезапно пространство моего дома наполняется новым смыслом. За стенами тёмная ночь, но здесь, внутри, — свет, свет той любви, которая переживёт все испытания.
Мысли разбегаются, оставляя меня лишь с чувствами, с её ароматом, теплотой её кожи. Всё вокруг теряет свои очертания, и есть только мы и этот момент, который становится вечностью. Этот дом теперь заложит фундамент для нашего будущего. Шаг за шагом, вздох за вздохом мы будем строить его вместе, кирпичик за кирпичиком.
― Дэн, так и будешь там стоять?
Я тут же бросаюсь к ней и подхватываю на руки.
― Малышка! ― шепчу я.
Поцелуй, который мы с ней делим, мягкий, но настоящий, ожидаемый, поражающий своей чувственностью. Есть в нем что-то вечное, как будто мы прошли сквозь тысячи жизней только для того, чтобы оказаться в этом моменте, чтобы в наших губах встретились все наши ожидания и мечты.
Она отстраняется, и на её щеках появляется лёгкий румянец. Такой Вику я видел не часто: слегка смущённой, будто она не знает, как я к ней отношусь и не понимает, что может вертеть мной как хочет.
― Что?
― Что ты о нас думаешь? ― задаёт она вопрос с хитрой улыбкой.
Я прищуриваюсь, делая вид, что думаю, обнимаю её за талию.
― Я думаю, что мы дома, ― снова коротко целую её и продолжаю. ― Хочу, чтобы ты здесь задержалась не просто на ночь, а на всю жизнь. Хочу обсуждать с тобой проекты, жаловаться на коллег, делиться мечтами… всего хочу, Вика, всего и только с тобой.
― Давай сделаем это, ― тихо шепчет она и закрывает глаза для нового поцелуя.
Спустя пару минут наши обнажённые тела переплетаются в волнах шёлковых простыней моей кровати. Мы перекатываемся из одной части к другой, смеёмся, кричим, цепляемся друг за друга, как безумные. Её рыжие волосы рассыпаются по моей постели, и я не могу насмотреться на неё ― эта реальность лучше любой картины.
― Дэн… ― Вика сидит на мне и нежно стонет, в то время как я облизываю её соски и всаживаюсь всё глубже, сжимая её бёдра руками ― Д-э-э-н…
― Да, малышка, ― шепчу, не отрываясь от своего занятия.
― Кто эта девушка?
― Что? ― я резко отстраняюсь. ― Какая девушка?
Она показывает на стену за моей спиной. Пару секунд я прихожу в себя, а потом вспоминаю, что в моей квартире висят не только бездушные абстракции, но есть и портреты, которые я рисовал не кистями, а сердцем.
― Неужели непохоже вышло? ― задаю вопрос, а сам жду пощёчины, ведь это похоже на какое-то извращение.
― Рыжие волосы, зелёные глаза, грудь… ― Вика наклоняет голову, задумываясь и рассматривая картину. ― Грудь можно было бы и побольше сделать. ― шутит, и это хорошо.
― В любом случае, оригинал во всех смыслах лучше, это — всего лишь фантазия плохого художника, ― говорю я, продолжая наслаждаться её телом.
― Я видела её у тебя в комнате, но она была чёрно-белая… ― Вика продолжала смотреть на картину, никак не реагируя на мои попытки вернуть её в царство оргазма.
― Обещай, что не бросишь меня, ― прошу я, пересаживаясь так, чтобы тоже видеть картину.
― А должна?
― Всё возможно. Обещай, что не вылетишь отсюда, обзывая меня маньяком и извращенцем.
― Обещаю! ― она заливается смехом.
― У меня не один твой портрет ― я рисовал тебя почти каждый вечер с момента, как увидел.
Вика удивлённо замирает, медленно отводит взгляд от картины и переводит его на меня.
― Я тебе сразу понравилась? ― задаёт вопрос, на который, мне кажется, ответ не требуется.
― Да, я увидел твои невероятные волосы на фоне исторической лепнины нашего университета и влюбился в это произведение искусства. Эта картина навсегда останется у меня в памяти.
― Ты был всё это время так близко, но при этом так далеко… ― Вика тянется к кулону и интуитивно начинает его теребить. Я давно заметил у неё такую привычку.
Вика замечает, куда я смотрю, и спешит одёрнуть руку.
― Прости! Я… это подарок твоего брата, но он… ― она тянется чтобы снять его, но я не позволяю.
― Оставь…
― Думала, тебе может быть неприятно, просто…
― Просто он тебе очень подходит, ― киваю я с нежной улыбкой и добавляю. ― Я помог его выбрать для тебя.
Вика прячет грустную улыбку.
― Вот почему мне он так понравился. Ты знал меня лучше, чем мой парень.
― Теперь я твой парень, ― пресекаю я возможность снова свернуть разговор в неуместное русло. Не сейчас. Не тогда, когда она сидит на мне обнажённая и стонет моё имя. МОЁ.
Вика понимает, что, несмотря на отсутствие всякой ревности к покойному брату, я не в восторге вспоминать его каждый раз, когда будет вставать наше прошлое. Она весело облокачивается на мою грудь и снова возвращается к картине.
― Так почему именно этот портрет? Считаешь его самым удачным?
― Не существует удачного, все и близко не передают твоей красоты.
― Напрашиваешься на комплименты? ― она улыбается, а я, не помня своего имени, залипаю на её губы.
― Мы можем вернуться к нашему занятию? Я дико тебя хочу, ― сообщаю ей, указывая на свой стояк.
― С каких пор ты спрашиваешь? ― она снова заливается смехом, а я валю её на кровать, накрывая своим разгорячённым телом.
Сейчас она уже не просто девушка в моём доме. Она — мой дом. Та, без которой нет укрытия и убежища. Взгляд на её лицо приносит покой моей душе, а прикосновение её рук заставляет мир вращаться правильно. Понимаю, что теперь, наконец, ничего не сдерживает нас от будущего, которое начнём мы сегодня, сейчас, в этом месте, построенном из камня, но наполненном любовью.
Эпилог
Вика
Год спустя
Столица погрузилась в искрящиеся вечерние огни. Я вышла из офиса и глубоко вдохнула воздух, пропитанный выхлопными газами, дорогими духами, историями успеха и разбитыми надеждами. В этом воздухе было слишком много всего, но я безумно его полюбила: такой разный и не идеальный. Мне нравится моя жизнь: весь день наполнен
