их на Юг.
* * *
Уильяму и Эллен предстояло принять очередное мучительное решение. Их девизом были слова «Жить свободными или умереть». Теперь, когда на их пути готовы были встать войска, на кону оказались не только их жизни, но и жизни тех двухсот друзей, которые поклялись защищать Крафтов до самой смерти. И тут появился новый английский друг. Джордж Томпсон пришел к Хейденам вместе с Гаррисоном – и предложил третью альтернативу: не жить свободными или умереть в Америке, а жить свободно и открыто за границей.
Англия стала землей свободы с того момента, когда Джеймс Сомерсет, находившийся в рабстве и у вирджинца, и у бостонца, провозгласил свободу на британских берегах в историческом постановлении 1772 года[569]. Томпсон заверил супругов, что на землях королевы они найдут истинных друзей. Уильям Уэллс Браун уже больше года находился за границей и очаровывал тысячи слушателей на своих лекциях. Вместе с ним Крафты могут продолжить борьбу с рабством.
Еще до начала уговоров Уильям задумался об отъезде из страны «по настоянию жены»: об этом вспоминал Сэмюэль Мэй[570]. Если раньше Эллен покорялась желаниям Уильяма, теперь он решил проявить внимание к ней. Но главным мотивом отъезда была судьба будущих детей. Ждали они ребенка, как позже предполагал один из друзей, или нет, хотелось жить в стране, где «они сами и их милые детки смогут быть поистине свободными и никто не осмелится преследовать или запугивать их»[571]. Они решились на бегство из Мейкона, чтобы создать семью на собственных условиях, но теперь стало очевидно: путь этот еще не закончен – нужно бежать не только с Юга, но и из Соединенных Штатов Америки.
В новой реальности Крафты, вооружившись духом импровизации, хорошего авантюризма и любви, начали действовать. Они покинут «страну свободных» ради иной земли обетованной, проехав по пути в Англию через Канаду. Эллен простилась с гостеприимным домом Паркеров на закате в среду, 6 ноября. Им с Уильямом предстояло провести последнюю ночь у Хейденов на Саутак-стрит вместе с теми, кто поддерживал их все это время и помогал справляться и с рутиной, и с ужасами. На следующий день они должны были покинуть Бостон – и страну.
Но до отъезда они хотели исполнить последнее, важное и опасное действие, требующее помощи. Уильям Купер Нелл поспешил в дом Паркера, чтобы попросить священника об услуге: не сможет ли он завтра поженить Крафтов?
Муж и жена[572]
Священник-бунтарь согласился провести церемонию, однако новые брачные законы требовали совершения опасного первого шага. Уильям и Эллен должны были получить сертификат о браке в городской регистрационной палате в доме 21 на Корт-сквер, в двух шагах от офиса Дэниела Уэбстера.
Утром 7 ноября они тайком проскользнули прямо под носом юристов, работавших против них, и отважно зарегистрировали свои имена: Уильям Крафтс (иногда их фамилия писалась именно так), столяр, 25 лет; Эллен Крафтс, 23 года; оба родились в Мейконе, штат Джорджия. Графа «имена родителей» осталась пустой[573].
К полудню вернулись в дом Хейденов, где их уже ждал священник. Войдя в дом, Теодор Паркер положил на стол Библию и саблю – книга и оружие лежали совсем рядом, как на верстаке Уильяма совсем недавно. Паркер был исполнен решимости использовать все необходимое.
Церемония была очень домашней. Присутствовали Уильям Купер Нелл, Хейдены и, возможно, другие обитатели дома, в том числе Кэлвин Фэйрбенк, который много лет назад помог самим Хейденам бежать из рабства. Паркер начал со стандартного обращения к жениху и невесте, потом заговорил об «особых обязанностях» Уильяма[574]. Он стал изгоем, и законы страны его не защищают. Поэтому у него есть «естественное право» сражаться насмерть с любым, кто попытается вернуть его в рабство. Более того, мужчина вправе любой ценой защищать жизнь и свободу Эллен – даже если это означает могилу для него и «могилу для тысячи человек».
Провозгласив Уильяма и Эллен мужем и женой, Паркер взял в руки предметы, оставленные у двери. В правую руку Уильяма он вложил книгу, чтобы тот использовал ее «для спасения собственной души и души своей жены». Потом взял оружие, устрашающий калифорнийский нож, и протянул его Уильяму, чтобы тот использовал оружие «для спасения свободы или жизни своей жены, если иным способом сделать это не удастся».
Паркер добавил, что «ненавидел насилие», но если есть ситуация, в которой оружие следует использовать, так это именно она. Он дал Уильяму последнее наставление: «не поддаваться чувству жестокости и мести» по отношению к тем, кто поработил – или стремится поработить – его и Эллен. Если он поднимет меч без ненависти, в его действиях «не будет греха».
Церемонию, проведенную Паркером, можно считать славой или позором. Непокорный священник с гордостью рассказал о ней Дэниелу Уэбстеру. Конечно, для Крафтов она стала лишь подтверждением абсолютной преданности друг другу и той решимости, с какой они вместе покинули Мейкон – с молитвой в душе и пистолетом в руках. Однако брачная церемония дала им нечто другое: «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает». И теперь любой, кто попытается предъявить свои права и разлучить их, нарушит законы не только человеческие, но и Божии. Это не просто романтический жест, но и важный в юридическом отношении шаг, необходимый для узаконивания их союза и будущих детей. Теперь они стали единым целым, юридически их семью отныне представлял муж, Уильям.
Эллен этот шаг лишил прав, которых у нее, как у рабыни Юга, никогда и не было: юридическая идентичность отныне переходила в руки мужа, он полностью «прикрывал» ее. Замужние женщины не могли заключать собственные контракты, заявлять иски или быть ответчиками в суде, а их дети юридически принадлежали мужьям. Для Крафтов это юридическое вычитание и одновременное сложение породило новое уравнение: с ведома церкви и государства Уильям и Эллен перестали быть хозяином и рабом, став мужем и женой.
Север[575]
Вооружившись для защиты Библией и саблей, Эллен и Уильям ускользнули из Бостона в сопровождении по-отечески заботливого священника. Сэмюэль Мэй-младший, родственник Луизы Мэй Олкотт, обеспечил им превосходное прикрытие. Весь его внешний вид говорил о респектабельности и состоятельности. Ничто не выдавало в нем отъявленного аболициониста, готового рискнуть большим штрафом и тюремным заключением ради супругов, готовых умереть.
Мэй пристально следил за Крафтами с момента их приезда в Бостон. Он сразу заметил, какое влияние Эллен оказывает на слушателей. Он долго уговаривал их отправиться в Англию, где сам выступал
