убедил.
– Ещё как обсуждается! – завопила она и театрально схватилась за сердце. – Ох! О-о-ой! В могилу меня сведёшь… Так и помру в тревоге за сына…
– Мама, успокойся. Тебе вредно нервничать, – по шагам я поняла, что Костя увёл мать на кухню.
***
Я ушла в комнату, села на кровать и задумалась, не замечая, что капаю слезами себе на толстовку и джинсы.
Костя не шутил про женитьбу. Он сообщил об этом матери. Значит, я ему и правда дорога.
Но Светлана Изверговна на кухне воет, что помрёт, если Костя выберет себе в жёны меня. Мол, у меня искалеченная психика, все детдомовские – моральные инвалиды, и прочая чушь.
Да и я понимаю, что малолетняя жена-школьница попортит Косте репутацию. А зачем я стану делать мужика несчастливым, когда вокруг полно баб, которые подойдут ему лучше меня? Вот то-то и оно: тикать надо.
***
Мою попытку убежать прочь снова пресёк Костя. Сказал, чтобы я дождалась его, пока он говорит с матерью.
Мне пришлось вернуться в комнату.
В кармане моей толстовки завибрировал телефон.
Двадцать восьмой раз звонила Елена Николаевна.
– Алё, – сдавленным из-за кома в горле голосом ответила я.
– Ну слава небесам! – вместо приветствия воскликнула Елена Николаевна. – Я два дня пытаюсь до тебя дозвониться. Хотела поздравить тебя с днём рождения, пригласить к нам на пироги, а у тебя то телефон отключен, то ты не отвечаешь…
– П-простите… – выдавила из себя я и всхлипнула.
– Милая моя, что у тебя случилось? Ты сейчас где? – заволновалась женщина.
– У… у Кости, – снова всхлип.
– Так что случилось? – переспросила она, но у меня не получилось ответить. – Я как раз тут неподалёку. Ходила в магазин. Сейчас прибегу, – пообещала она и отключила разговор.
Ой, чую, сейчас что-то будет…
***
Как только домофон зазвонил второй раз, умирающая от сердечного приступа Светлана Изверговна чудесным образом ожила и вместе с Костей выплыла в прихожую. Я тоже вышла, в надежде, что Елена Николаевна заберёт меня с собой.
Я украдкой посмотрела на Костю: видок у него такой, словно ему задали задачу с тремя звёздочками, а он ни бельмеса. Ибо маман не на шутку пригрозила своей смертью, если её сыночка женится на мне.
– Лена? – раскрыла от удивления рот умирающая, увидев гостью.
– Привет, Света, – поздоровалась моя спасительница и перевела взгляд на меня. – Кто обидел мою девочку? – нехарактерно строго для себя спросила она и притянула меня в свои объятия.
– И тебе эта пигалица мозги запудрила? – крякнула Светлана Изверговна.
– Ты за словами-то следи, – очень не по-доброму ответила ей та.
– Мой жениться на ней собрался! Это, по-твоему, нормально? – не унималась умирающая.
– А что плохого? Пусть женится. Что ты лезешь в чужую жизнь? – Елена Николаевна сделала вид, что не удивлена новости.
– Костя мне не чужой! – напомнила его мать, на случай, если все запамятовали.
– Костя, – обратилась к нему моя спасительница. – Я забираю Наташу к себе, а ты разберись со своей матерью. Нечего девочке слушать вашу ругань.
Костя, бросив на меня виноватый и полный сожаления взгляд, кивнул.
Мы ушли.
***
Дома у Елены Николаевны я проревелась от души. Никто у меня ничего не спрашивал, только Гуля успокаивающе гладила меня по спине и приговаривала, что всё наладится.
Ну да. Конечно, наладится. Вот заберу Дружка из ветлечебницы и заживём с ним вдвоём. Только вот успокоюсь…
После горячего чая с мятой и куска пирога меня потянуло в сон. Я прилегла на пять минут на диван, а проснулась в темноте.
Рядом мне почудился призрак Кости, и я охнула от испуга.
– Не бойся. Я просто не хотел тебя будить и ждал, пока ты выспишься, – сказал призрак вполне человеческим голосом.
– Чего пришёл? – поинтересовалась я, а сердце у меня болезненно ухнуло. Сейчас Костя скажет мне «прости-прощай».
– Забрать тебя. Я и Дружка забрал из ветлечебницы. Они не смогли дозвониться до тебя и позвонили мне.
– Спасибо, – я села и поставила ноги на пол. – Ты иди, я сама доберусь до дома.
– Ты прости, что тебе пришлось всё это услышать. Я объяснил маме, что не позволю вмешиваться в мою личную жизнь. Со временем она поймёт.
– Ну, она права. Зачем тебе портить себе жизнь со мной? Над тобой же на работе смеяться будут, когда узнают. Нет-нет, давай мы с тобой не будем… – замотала я головой.
– Наташа, ты меня любишь? – спросил он в лоб.
– Люблю, – тихо, несмело ответила я.
– И я тебя люблю, – прозвучало мне в ответ.
Костя достал из-за спины пакетик конфет. Тех самых, которые я когда-то давно понатырила у него себе в карманы и которых с тех пор в его доме больше не появлялось.
Пакетик с «няшечками» болтался перед моим носом из стороны в сторону, напоминая о том, что когда-то именно эти конфеты не дали мне ускользнуть от Кости.
У меня защекотало в носу от избытка эмоций. Слёзы, будь они неладны, вот-вот снова покатятся из глаз.
– Знаешь, мне что-то не хочется… – плаксиво призналась я.
– Я полгорода объехал в поисках этих конфет, а она не хочет! – делано возмутился он.
– Ну ладно, – покорно шмыгнула носом я. – Давай сюда свои конфеты.
Эпилог
Бантики, фартуки, букетики…
А вы любите всю эту мишуру на первое сентября? Я – нет. Я сама – ходячий праздник и шоу. На меня сегодня и без клоунады обратят внимание. Инфа – сотка!
– Наташа, будь умничкой, – сказал мне Костя по дороге в школу. Он решил меня подвезти, чтобы я по пути не насобирала приключений на свою филейку.
– Я-то, может, и буду, но никто не оценит и не поверит, – философски ответила я.
– Ты хотя бы постарайся. Я бы на твоём месте сменил школу.
– И не увидеть, как вытягиваются их рожи? – хохотнула я и изобразила реакцию одноклассников и учителей на новую меня. – Да ни за что!
– Хулиганка, – шутливо проворчал Костя. – Сходим куда-нибудь вечером?
– В кино на ночной сеанс? – предложила я.
– Нет уж, хватит с меня ночных сеансов. Я и так сижу на работе, как сомнамбула.
Костя остановил машину возле ворот моей школы.
– Не рановато ли ты в старпёра превращаешься? – подколола его.
– Наташа! – со своей фирменной и ни капли на меня не действующей строгостью ругнулся он.
Я закатила глаза.
– Ну всё, пойду я, а то здесь кое-кто не понимает моих шуток, – и дёрнула дверцу автомобиля, чтобы выйти.
Костя удержал меня за предплечье.
– Постой. Ты ничего не забыла?
– Первое правило бродяжки: всё своё ношу с собой, – вспомнила я прошлую
