отдай наши кости, а не отдашь их – отдавай тогда свое. Мы сдерем с тебя плоть и обглодаем твои кости, – говорили призраки.
Огонь начал постепенно распространяться от них к пиломатериалам и дальше. Внезапно в голове Хваён промелькнул вопрос, когда-то заданный Чэ. И не только ей, но и призраком, которого она посчитала за Тоха, а потом и за Тохёна.
– Вы же сказали, что он был ослеплен местью. Ее свет поддерживал в этом мужчине жизнь. Разве машина не останавливается, когда заканчивается топливо?
– А что насчет тебя? Разве ты не в такой же ситуации? Получается, ты тоже достигнешь своей цели и покончишь с собой?
Хваён ответила тихо-тихо:
– Нет. С чего бы мне умирать? Я буду жить. Мне еще нужно кое-что сделать.
А именно – подлатать плюшевого мишку.
Девушка собрала все свои силы, чтобы подняться, уложив руку Тоха себе на плечо. В теле игрушки он был таким легким, но теперь, вернувшись в свое обычное юношеское тело, был хоть и тощим, но все равно тяжелым. Из-за раненого бедра с каждым шагом он покачивался и стонал. Продолжая бесконечно извиняться, Хваён подобрала рюкзак с гроссбухом и телефоном внутри, а также Улыбчивого мишку, который больше не стоял на двух лапах. Шаг за шагом они покидали здание. Медленно, но решительно. Пройдя мимо мстительных духов, выгрызающих внутренние органы Чонхёка, направились к выходу с фабрики.
Голова Хваён была готова расколоться – настолько сильно болела от удара рукояткой. У нее звенело в ушах, а Тоха тем временем окончательно потерял сознание. «Не умирай. Ты не можешь умереть», – говорила Хваён, не останавливаясь ни на секунду. Истекая кровью. Оставляя на земле черные следы. Фабрика игрушек медленно разрушалась. Едкий дым просочился через бронхи в легкие девушки. Наконец она толкнула дверь, до которой с таким трудом добралась. Ночной воздух Яму, впитавший в себя запах пепла, будто очистил их двоих.
Хваён глубоко вдохнула. Вдалеке показалась несущаяся им навстречу Чуа. Она хотела ответить соседке улыбкой, но перед глазами все завертелось, и накатила тошнота, поэтому улыбнуться у нее никак не получалось. Должно быть, слишком сильно надышалась угарным газом. Тем не менее благодарность никуда не делась. Позади Чуа друг за другом мерцали огни полицейской машины и скорой помощи: они казались Хваён звездами, что радушно приветствовали ее. Девушка уложила наземь продолжающего истекать кровью Тоха, а после рухнула рядом, выдавив:
– Ему надо в больницу…
Стоило Хваён коснуться земли, как Яму тут же сотряс грохот. Он извещал о том, что фабрика игрушек окончательно обрушилась. Девушка собрала последние силы, чтобы свернуться калачиком на Тоха, защищая его от нахлынувшей волны пыли, пепла и запаха крови. Хваён лежала на земле и глядела на небо Яму, где не виднелось ни одной звездочки: даже так оно казалось ей чарующим. Быстро приближающиеся суетливые шаги и некрасивое от слез лицо Чуа были последним, что она уловила перед тем, как окончательно потерять сознание.
* * *
В тот день благодаря своевременному прибытию полицейских, вышедших на след «подростка Х», и ответившим на вызовы парамедикам и пожарным Хваён и Тоха быстро доставили в больницу. Как только они покинули Вольпхёндон, огонь странным образом потух сам собой. Побывавшие на месте пожарные как один твердили: «Мы никогда не видели, чтобы столь яростное пламя угасало в одно мгновение». Он будто бы покончил со всеми делами и замел следы. Пожар не оставил после себя ничего. Все случилось за максимально короткое время, но место событий превратилось в пепелище, как будто горело долго-долго – и не осталось ни следов, ни доказательств, которые могли бы пролить свет на правду о пожаре.
Тело Хан Чонхёка, естественно, так и не нашли. Ни единого кусочка плоти или хотя бы косточки. Поскольку труп не был обнаружен, Хан Чонхёка объявили не погибшим, а без вести пропавшим.
В больнице Хваён дали подышать кислородом, чтобы нейтрализовать отравляющий газ, и ровно через шесть часов она полностью пришла в себя. Свидетельские показания, которые девушка дала после этого, помогли наконец связать в единую цепочку целый ряд событий, на первый взгляд никак друг от друга не зависящих. На основе переданных Хваён гроссбуха и видеофайлов также подтвердилась связь между Хан Чонхёком и У Ёнчжином, торговцем людьми. По результатам расшифровки данных из учетной книги, которое заняло достаточно времени, в список клиентов, помимо самого Чонхёка, оказались включены и другие известные высокопоставленные личности как в Яму, так и за его пределами. Те из них, чье лицо попало на записи Ёнчжина, понесли наказание, еще несколько сумели ловко ускользнуть. Очевидно, имело место и давление сверху.
Поговаривали, что по рукам ходил составленный кем-то «список сделок из учетной книги». Было выдвинуто предположение о том, что всего Хан Чонхёк убил и оставил гнить пятерых ребят; вместе с тем планировалось заново расследовать причины смерти жертв трехлетней давности: домработницы, а также загадочно и скоропостижно скончавшихся следователя, прокурора и патологоанатома. Все это стало возможным благодаря тому, что окружавшая Чонхёка стена глубокого доверия рухнула. Заново расследовать дело, в котором уже поставлена точка и к тому же не было найдено мертвое тело, может, и не имело смысла, но Хваён огромное значение придавала тому, что ее голос хоть немного, но повлиял на что-то.
В процессе исследования разрушенной фабрики игрушек был найден подвал. Там останки около сотни людей, погибших несколько десятилетий назад, были оставлены на волю пыли, насекомых и крыс. Факт обнаружения такого огромного количества останков вслед за случившимся на водохранилище поверг людей в шок. Начались полномасштабные работы по идентификации костей. По результатам исследования легенд о Юксадоне, известных только старожилам Яму, и немногочисленных сохранившихся документов было высказано предположение о том, что где-то в Яму спрятано еще несколько сотен не обнаруженных до сих пор скелетов. Однако весь город перерыть было невозможно, и следователи решили сперва разобраться с насущными делами.
Им Ю, Ким Санхо, Чи Ёнхо, Ю Поксун, Пак Санчхоль, То Минхан, Чо Унхён.
Так звали тех, чьи останки на данный момент уже распознали. В рамках расследования дела Чонхёка также всплыла информация о прорабе, который обнаружил яму и останки на раннем этапе строительства «Видов природы» и которому было поручено с ними разобраться. Рабочие, до этого крепко державшие рот на замке, тут же дали свидетельские показания, словно только и ждали подходящего момента. Того прораба звали Пэ Ёнчжун. Это он был виновником инцидента с ттоком, произошедшего в том же жилом комплексе. «Однажды он внезапно сошел с ума, – говорили рабочие, – бросил должность, сказав, что будет
