грандиозное открытие: его коллекция становилась все более интересной по мере того, как вы продвигались к ее концу. В этой витрине было множество больших латексных протезов, имитирующих мертвую кожу, умершую кожу, сожженную плоть, испорченные руки и пальцы, части груди, все это было тщательно детализировано, чтобы подходить для экстремальных крупных планов. Это были основные части, которые гримеры тщательно охраняли, поскольку каждая из них представляла собой огромный труд. Все это, со стыдом вспоминал он, он украл со съемочной площадки, когда его роль была закончена.
Последним экспонатом был полный набор поддельных брюшных внутренностей, великолепных по своей реалистичности, хотя цвета были немного подкрашены, чтобы они лучше проявились на пленке. Ли слышал, что мясник, один из инвесторов оригинальной "Ночи живых мертвецов", предоставил настоящие внутренности животных для спецэффектов в фильме. Ли был благодарен за то, что для своих ролей ему приходилось носить только поролон или резину, а также иногда едко пахнущую краску, хотя иногда эффекты были настолько реалистичными, что его все равно тошнило.
Озверевшее лицо смотрело на него, заставляя пошатываться, и его левая рука опустилась так сильно, что разбила стеклянный вверх, а вторая рука запуталась в гнезде латексных и силиконовых органов, разорвав несколько и разбросав остальные. Он невнятно зарычал, думая, что все эти молодые люди вернулись, чтобы украсть его сокровища, и исполнил маленький безумный балет зомби, что-то вроде танца в стиле зидеко (бесшабашный танец франкоязычных креольских народов Акадианы), думая, что это отпугнет их.
Но по факту оказалось, что он почти не контролирует свои движения. Артрит охватил его руки, кисти, ноги, ступни, сковывая одни суставы и заставляя другие качаться в неправильном направлении. Все его бродяжничество и пьяное шатание по бесплодным, унылым полям и постапокалиптическим развалинам на протяжении многих лет — сколько их было и как давно? — должно быть, нанесли значительный ущерб его здоровью.
Он медленно поднял руку и посмотрел на нее. Плоть была разорвана и разодрана до самой кости, несколько дюймов которой обнаженно зияли сквозь прорехи в мясе и сгнившие нити жира и сухожилий. Но, как ни странно — он не мог сказать, что к счастью, — крови не было совсем, только какие-то порошкообразные остатки ржавого цвета, как будто насос, прикрепленный к его руке для спецэффектов, иссяк.
Он повернул голову к стеклянному шкафу рядом с собой и уставился на свое отражение. Когда он усмехнулся, зомби в дверце шкафа усмехнулся в ответ, обнажив свои отросшие десны и огромные зубы, отсутствующие губы и уши. Нос сгнил, превратившись в пару костных полостей. Глаза лежали глубоко в тени черепа, но в них явно читалась паника.
Кто-то бил в его входную дверь. Ли волочил ноги по битому стеклу, пробираясь мимо своих драгоценных витрин. Он подумал, что, возможно, повредил плечи, потому что одно висело ниже другого, что придавало его неуклюжей походке извилистость. Его руки казались сломанными, так как постоянно соскальзывали с дверной ручки, но он совсем не чувствовал боли и смог обхватить ими стержень ручки, повернуть и открыть дверь.
Двое полицейских ждали на крыльце. Он видел выражение их лиц и ничуть не удивился, когда они в страхе отступили и подняли оружие.
— Джубст… — Ли знал, что должен произносить слова как можно лучше, хотя не имел ни малейшего представления о том, как они будут звучать. Он с трудом сдерживал свое волнение, ведь наконец-то ему выпала роль со словами. — Джубст!
— Просто целься в голову.
Перевод: Константин Хотимченко
Полуночники
Steve Rasnic Tem, "Late Sleepers", 2020
Картонная табличка с надписью от руки на двери в стиле арт-деко гласила:
"Последний день / Спасибо за 50 замечательных лет!"
Входная дверь театра издала тихий скребущий звук, когда он вошел в ледяной и пустынный вестибюль. Интерьер был выдержан все в том же стиле, который Тед помнил с детства. На ковре был сложный узор из азиатских храмов и животных джунглей в нескольких цветах. Сильно изношенный от десятка, сотен прошедших по нему ног. Он был таким еще во времена, когда Тед был ребенком. Сейчас он выглядел еще хуже. Местами просвечивались темные половицы. Обои были розовато-красными и украшены войлочным рисунком на несколько тонов темнее. В люстре над головой не хватало многочисленных лампочек и отвалившихся стеклянных элементов отделки.
Огромный мужчина в бледно-желтых брюках и меховой шапке поднялся со стула, втиснутого за сильно поцарапанным стеклянным прилавком. Его вымученная улыбка выглядела болезненной. Его бирка "Менеджер" была приколота к потрепанному красному свитеру под серым, как окружающая атмосфера, пиджаком.
— Здравствуйте, сэр, добро пожаловать в "Парадис", — монотонно произнес он. Его губы были влажными, а глаза красными и маленькими. — Наш "Рай" к Вашим услугам!
— Привет, фильмы все еще крутят?
— Прямо до рассвета.
— Сколько?
Управляющий надул губы.
— Обычно пять баксов, но это наша последняя ночь. Давайте назовем это бесплатным сеансом. Кроме того, главный фильм сезона — «Полуночники» — это странный, независимый фильм из Атланты. Но это все, что у нас есть на данный момент.
— Я не могу спорить с мистером "Бесплатно". О чем все эти кадры на постере?!
— Просто куча сцен, которые владелец собрал из того, что здесь показывали. Так сказать — Лучшее из лучшего! Я не знаю, откуда он взял все это. Нам приходят уже отснятые катушки. Кое-что из этого записано из архива, что-то из модного ныне "стрима". Не спрашивай конкретно что. Я не смогу ответить.
Это звучало сомнительно, но кому какое дело?
— Ясно.
— Могу я продать вам что-нибудь перекусить? — сменил тему управляющий, подарив свою лучшую улыбку.
— Средняя кока-кола, я думаю будет в самый раз.
— Поп-корн? Может конфеты?
Тед посмотрел на микроволновку для поп-корна, наполовину заполненную желтоватыми, жесткими на вид выскочившими зернами. Масло казалось обесцвеченным и не вызывало доверия. А вот шоколадные батончики были аккуратно разложены в стеклянной витрине. Но все они были в выцветших обертках, которым давно перевалило за год, а может и не один. Когда он осмотрел ассортимент, то был почти уверен, что большинство наименований не производили годами — Марафон, Реджи, Старбар, Пауэрхаус и Техасец.
От раздумий и фантазий его отвлек монотонный стук. Это менеджер поставил напиток на стойку и постукивал двумя толстыми пальцами по крышке.
— Колы будет достаточно. Уже довольно поздно, — сказал Тед. — Не хочу потолстеть.
Менеджер ухмыльнулся, как бы показывая что разделяет мнение посетителя.
— Тогда, приятель, с тебя три доллара. Найдите себе место во втором зале. Фильм идет по кругу. До конца осталось примерно сорок пять минут, прежде чем
