Мелани… Мелани д’Эвилль, – едва она успела ответить, как мы обе замерли, вцепившись за руки. Кто-то точно бродил в чаще недалеко от нас.
Нельзя было медлить, и расспросы стоило отложить на более удобное время, без сомнения, это рыскали похитители в поисках своей жертвы. Я бросилась к Светлячку, схватила поводья и подвела его к сидящей на траве женщине.
– Скорее, скорее в седло, – приказала я ей.
Мелани даже привстала, но тут же свалилась с глухим стоном. Я быстро надорвала подол ее туники, чтобы облегчить ей движения, так как в ее состоянии она вряд ли бы смогла удержаться на коне, сидя на боку. Затем я подхватила Мелани под руки и попыталась поднять ее, чтобы прислонить к Светлячку, но бедняжка безвольно повисла на моих руках.
– Ну же, Мелани, помогите мне посадить вас верхом, – в волнении умоляла я, тормоша ее, пытаясь быстро привести в чувство.
Вдруг несчастная женщина пробормотала что-то резко и неразборчиво. И, о чудо, она оттолкнулась от моих полусогнутых коленей и запрыгнула в седло! Правда, этот всплеск ослабил ее настолько, что она изможденно повалилась на шею Светлячка и упала бы на землю через мгновение, если бы я не успела вскочить позади нее в седло и подхватить в последний момент.
Но наши испытания на этом не закончились.
Лишь только Светлячок вывез нас на дорогу, как из леса, передвигаясь на четвереньках подобно зверю, выскочил человек в шагах тридцати от нас. Я сроду не видела существа ужаснее. Ростом он был чуть выше карлика или мальчишки лет двенадцати, но огромная шея, плечи, руки и грудь – все указывало на неимоверную, животную силу. Из-за черных, спутанных волос на голове и бороде невозможно было разглядеть его черты лица – только пару смотрящих с ненавистью глаз. Стараясь не терять нас из виду, он повернулся в сторону зарослей, откуда недавно сам выскочил странным образом, и тут я успела разглядеть горб на его спине, что объясняло угловатость его фигуры и странную манеру передвигаться. Он коротко свистнул и вытащил полуторный меч, преграждая нам путь. В ответ раздался схожий сигнал, и на дороге появились еще двое.
Первый был высок и худ, его тонкие руки и ноги придавали ему сходство с насекомым. Он высоко вышагивал, смешно поднимая и переставляя ноги, словно паук, пробирающийся к жертве. Но смеха он точно не вызывал. В длинной руке его поблескивал простой баселард, каких много сейчас на вооружении наших стражников. Он начал вертеть и играться своим клинком, перекидывая его из руки в руку. Он делал шуточные выпады в нашу сторону, словно сражался с нашим невидимым защитником и каждый раз довольно посмеивался, забавляясь нашей беспомощностью.
Другой же был напротив невообразимо толст. Казалось, одежда его вот-вот лопнет от складок жира. У него была маленькая лысая голова, совершенно несоизмеримая с гигантским телом, а его короткие и пухлые конечности и вовсе словно взяли от другого человека и насильно прилепили к чужому телу. Было заметно, что поиски беглянки в лесу дались ему непросто. Пот ручьем стекал по его лицу, на котором застыло брезгливое и недовольное выражение. Он задыхался, и его грудь быстро вздымалась, издавая свист и шипение, словно меха в кузнице. Одна его рука крепко сжимала лежащую на левом плече огромную булаву, а другая уперлась в бок.
Вся троица была наряжена в известные всей округе красно-желтые цвета дома д’Аркур, потому спрашивать, кому они служат было бессмысленно.
Горбун тем временем заговорил хриплым, похожим на воронье карканье, голосом.
– Сдается мне, сударь… хотя постойте – сударыня! Конечно, сударыня, ведь костюм пажа не может скрыть вашей женской красоты, до которой мы с друзьями, кстати, большие охотники, – он отвесил своим осклабившимся товарищам шутливый поклон и холодно продолжил, – вы хотите забрать то, что принадлежит нашему господину? Не становитесь на пути барона д’Аркур. Оставьте эту, – он намеренно запнулся, чтобы подыскать верное слово, – особу и уезжайте, если вам дорога жизнь.
По его молчаливой команде спутники принялись расходиться по кругу в разные стороны, чтобы отрезать нам отступление по обратной дороге.
“Быстро назад!” – мелькнула в моей голове мысль.
И тут, к довершению моего ужаса, позади послышался стук копыт, который уничтожил мою надежду развернуться и ускакать прочь. Из-за поворота дороги к нам приближался вооруженный, но без шлема, рыцарь на коне, покрытом полосатой красно-желтой попоной. Узнав своего господина издалека, паук и толстяк оставили свои планы окружить нас и вернулись на дорогу к горбуну, и уже вместе двинулись к нам навстречу.
Окончательно потеряв голову от страха, я принялась хлестать Светлячка так сильно, как никогда ранее в жизни, да еще и заверещала диким голосом. Испуганное животное рвануло с места, как никогда прежде, и помчался таким бешеным галопом, что чуть не сбросил нас с Мелани на землю. Но каким-то чудом мы удержались. Светлячок бесстрашно разметал троицу, которая дрогнула и расступилась в последний момент, осыпая нас проклятьями. Путь был свободен, и черным облаком мы унеслись прочь, оставляя за собой столб пыли и грязи.
Я обернулась и увидела, что рыцарь бросился в погоню. К счастью для нас, его конь – огромный дестриэ – был хорош для боя и достаточно вынослив, чтобы нести на себе рыцаря в доспехах и собственную броню. Однако он был не в силах соревноваться в скорости с потомком чистокровных арабских скакунов, привезенных отцом из жарких стран.
Тем не менее, хотя мы и отрывались, повода для радости не было.
Беда была в том, что Светлячок закусил удила и уже безоглядно нес нас, не слушаясь повода. Мне становилось все труднее держаться в седле и не давать Мелани свалится. Тщетно пыталась я перекричать ветер, пытаясь голосом успокоить коня. Безуспешно натягивала повод, пробовала дергать и отпускать его, но мне не хватало сил вырвать жеребца из дикой скачки.
Вот уже промелькнули мимо нас ворота замка, и впереди нас поджидал пологий, но очень каменистый спуск, где Светлячок неминуемо переломал бы ноги при такой скорости.
“Господи, спаси и сохрани!”—жалобно причитала я, но надежда оставила меня.
Внезапно Мелани наклонилась к шее коня, что-то прокричала ему и резко дернула повод влево. Конь соскочил со своего рокового пути и стал заворачивать обратно к замку. Беглянка тащила и тащила повод, заставляя Светлячка двигаться по кругу, который постепенно сужался. В какое-то мгновение я почувствовала, что бег стал менее импульсивным и обрадовалась. Напрасно. Светлячок принялся подпрыгивать и брыкаться на галопе, будучи не в силах успокоиться. Несколько таких прыжков –
