подраться.
Вместо того чтобы сразу возвращаться домой, я, сам не знаю почему, пошёл проверить выходы из норы, которые мы перегородили сетками. В той, из которой спаслась самка с детёнышами, мне почудилось какое-то шевеление. Присмотревшись, я увидел серую спинку и решил, что это кролик. Но потом показалась полосатая мордочка.
Это был детёныш барсука.
Значит, их было не трое, а четверо. Этот, четвёртый, отстал и попался в сеть. Видать, всё это время он старался из неё выпутаться и теперь совсем выбился из сил.
Положив Тину на землю, я принялся извлекать барсучонка из сети. Я боялся, что он меня укусит, но зверёк полностью доверился мне и не пытался сопротивляться — то ли потому, что совсем изнемог, то ли потому, что пока ещё не научился ненавидеть людей.
Наконец я освободил детёныша и взял его в руки. Он был размером с морскую свинку, которая жила у нас в школе, когда я учился в младших классах. Как же её звали? Снаффи?
Да, точно, Снаффи.
Я огляделся по сторонам: может быть, его мать где-то рядом? Она наверняка уже приходила за ним.
Куртка была мне очень велика. Её отдал отец, и она была похожа на те штуки, в которые заворачиваются бездомные, чтобы поспать. Я положил барсучонка в карман, взял на руки Тину и пошёл домой.
15
Ворованные дивиди в нашем сарае больше не хранились, но и без них в нём было полно всякого хлама. Отец хранил тут сгоревшую газонокосилку, банки с высохшей краской, несколько картонных коробок с проводами от давным-давно выброшенных электрических приборов, сломанную лопату, здоровенный разбитый цветочный горшок и неработающий радиоприёмник.
Я положил Тину в картонную коробку, барсучонка — в другую и пошёл звать Кенни.
Отец сидел на кухне, пил что-то из кружки с отбитым краем и читал газету — наверняка где-то подобранную. Ему было пора побриться. Или уже начать отращивать нормальную бороду. Одно из двух.
Он поднял на меня взгляд:
— Ты где был?
— Гулял.
— Что-то рановато. Ничего не напортачил?
— Не, всё в порядке. Где Кенни?
Отец кивнул в сторону гостиной. Когда я туда вошёл, Кенни смотрел по телевизору мультики и весь так и сиял от счастья. Было у него такое замечательное качество. Какой бы ужас с ним ни приключился, через десять минут он запросто обо всём забывал и радовался тому, что оказывалось у него перед глазами.
— Кенни, пошли, — сказал я.
— Куда? Ты купил мне «Марс»?
Чёрт. Этот «Марс» совершенно вылетел у меня из головы.
— У меня есть кое-что получше, — сказал я. — Но сначала ты мне поможешь.
Я поставил Кенни у двери сарая, чтобы он принимал хлам, который я оттуда вытаскивал. Потом мы вместе отнесли его в мусорный контейнер у строящегося дома 54. В субботу рабочих на стройке не было, и мешать нам никто не стал.
Только после этого я позвал Кенни в сарай и показал ему Тину. При виде его она помахала своим тощим хвостом.
— Это Тина? — изумлённо спросил Кенни. — Я думал, что она умерла. Нам придётся вернуть её Ричу?
— Нет, — ответил я. — У них больше нет прав на эту собаку. Я её спас и теперь отдаю тебе, чтобы ты о ней заботился.
Кенни вскрикнул от радости, но я велел ему не шуметь. Он буквально дрожал от восторга.
— У меня тут ещё кое-что есть, — сказал я.
Когда я показал ему коробку с барсучонком, Кенни чуть не задохнулся от счастья.
— Ааааааааа! Он наш? Мы можем его у себя оставить? Как его зовут?
Я вспомнил про школьную морскую свинку.
— Снаффи, — ответил я. — Но он — наш большой секрет. Если Джезбо узнает про барсука, он его обязательно убьёт.
— Отец, наверно, не позволит нам его оставить, — сказал Кенни и в кои-то веки попал в самую точку.
— Давай сделаем так, чтобы он про него не узнал, — сказал я.
— А про Тину можно я ему расскажу? — спросил Кенни. — Он говорил, что у него когда-то был щенок. Но он убежал за фургоном молочника и больше не вернулся. Тину он мне оставить разрешит. Она же не то что Снаффи.
Я задумался. Прятать Тину до бесконечности всё равно не получится. К тому же её надо было подлечить, а отец всегда знал, что делать с нашими детскими ссадинами и ушибами. Занозы он вынимал так, что было совсем не больно. «Посмотри-ка в окно», — говорил он; ты едва успевал посмотреть, а занозы уже как не бывало.
— Ага, — сказал я. — Отцу про неё рассказать можно. Или давай прямо сейчас ему её покажем. Но запомни: про Снаффи — ни слова. Если отец спросит, отвечай, что Тина подралась с другой собакой.
Радостный Кенни схватил коробку с Тиной и отнёс отцу, который по-прежнему сидел с газетой на кухне. На самом деле он её не читал, а просто пялился на то место, на котором она открылась.
— Что там у тебя, приятель? — спросил отец, когда Кенни поставил коробку перед ним на стол.
— Моя новая собака, — отвечал Кенни. — Её зовут Тина. Её покусал Санта.
Отец посмотрел на Кенни так, что я решил, что он сейчас улыбнётся, чего он не делал уже очень давно. Но он перевёл взгляд на собаку, а там улыбаться было нечему.
— Я нашёл её в Зарошке, — сказал я.
— Что, девочка, попала в переделку? — проговорил отец. — Давай посмотрим, чем можно тебе помочь.
Он вытащил Тину из коробки, положил её на газету и попросил меня принести из ванной антисептик. Но Кенни меня опередил. Он побежал в ванную и притащил практически всё, что можно было оттуда притащить, в том числе зубную пасту и шампунь.
Но флакончик антисептика среди его добычи тоже был. Купили его, скорее всего, ещё при маме. К счастью, такие штуки расходуются не быстро.
Отец налил в тазик тёплой воды из чайника и плеснул в неё антисептика.
— Тащите рулон туалетной бумаги, — распорядился он.
С этим заданием Кенни справился на «отлично».
16
Через полчаса Тина выглядела уже гораздо лучше. Она по-прежнему еле держалась на ногах, но раны её были начисто промыты, и глаза немного ожили.
— Её, конечно, надо бы в ветклинику — швы наложить, — сказал отец. — Но…
Договаривать не было нужды. Мы и так знали, что на ветеринаров денег у нас нет.
— Пап, мы о ней позаботимся, — сказал Кенни.
Отец кивнул. Пока он промывал
