А 480 рублей — это же вообще шикардос! Наверное, как сейчас 480 тысяч рублей, примерно. Просто сказочный доход даже для взрослого работающего советского мужчины, а уж — тем более — для обычного студента, такого, как Ленька, который вырос в спартанских условиях и с детства занимался тяжелым физическим трудом: чистил двор, пас скот, полол грядки… Конечно, обещание легких денег застило глаза доверчивому пареньку. Неудивительно, что он охотно согласился помогать Макару, которого подселили на мое место, пока я — то есть мой двойник — был в армии.
— Товарищи, ускоряемся! — опять зазвенел противный голос из рупора. На этот раз он звучал совсем рядом. Я даже вздрогнул и обернулся.
Мимо прошагала приземистая барышня угрюмого вида с резкими чертами лица. Хотя внешне она мало походила на нелюбимую многими комсорга Люду, мне неуловимо казалось, что они — одного поля ягода.
Валька, видимо, тоже это понял, поэтому брезгливо взглянул на ораторшу и продолжал:
— Так вот. Поначалу дело шло хорошо. Ленька и сам приоделся, и подзаработал, и сленг фарцовщиков выучил. Даже словарик себе составил, помню, я ради интереса посмотрел. Макар же из Ленинграда, а тамошние фарцовщики с финнами часто работают. «Грины» — это доллары, «шузы» — обувь, «самострок» — подделка под фирму. Кстати, ты знаешь, откуда пошла традиция кошельки лопатниками называть?
Я призадумался.
— Ну толстый такой потому что, большой, на лопату смахивает?
— Сам ты лопата, — развеселился Валька. — Лопатник — это от финского слова «lompakko», по-фински это «кошелек».
— Здорово! А я и не знал, — подивился я.
— Ну вот, теперь знаешь. Томкин отец знаешь что рассказывал? Он как-то в Ленинграде тоже работал. Еще в начале восьмидесятых дело было. Он тогда еще не сильно богатый был, зарабатывал, как мог, для семьи старался. Так вот, в пять часов утра поезд «Лев Толстой» прибывал на окраинную станцию Ленинграда, там техническая стоянка предполагалась, минут на десять. За ночь пассажиры выпивали запасы водки у проводников. Опохмелиться хочется, а вагон-ресторан закрыт. Лютая безысходность. Что делать? И вот тут наступал звездный час продавца, у которого с собой кое-что было. Дмитрий Олегович рассказал, что можно было продавать водку и за финмарки, и за доллары. Покупали просто на ура! Пару ящиков продашь — и можно не работать, даже на семью из трех человек вполне хватало. Так он и ходил продавать.
— А с Ленькой и Макаром что? — прервал я исторический экскурс.
— А с ними вот что, слушай. В общем, поработали наши пацаны так месяца два-три, хорошо все шло, а потом их Людка-зараза и сдала, да не к вахтерше пошла, а сразу к декану. Это же статья! До двух лет с конфискацией или штраф и работы исправительные. Как-то так. Точно не знаю, не сталкивался и, надеюсь, не столкнусь… — Валька огляделся в поисках дерева, подошел и постучал по нему три раза. — Ладно бы она с этого какую-то личную выгоду поимела, а то наоборот же…
— Какая статья? — я все еще окончательно адаптировался к окружающей меня обстановке. Что плохого в том, чтобы купить подешевле, а продать потом — подороже. Никакого преступления против нравственности тут нет. Покупатель берет на себя денежные расходы, покупает партию оптом, везет ее, рискует, а покупатель — получает заветный сверток из Америки или Китая. Да у нас все население страны на «алишке» закупается, и что с того?
— Слушай, да не помню я! Статья 154 или как там ее. А ты с какой целью интересуешься?
— Да так, не бери в голову… — я наконец сообразил, где нахожусь. Солнце палило нещадно, дико хотелось пить, неудобный рюкзак сильно давил на плечи. Скорее бы его уже скинуть и зашвырнуть куда-нибудь в угол!
— Матвей, — Валька внезапно посерьезнел. — Слушай, гиблое это дело, не надо.
— Ты о чем? — переспросил я.
— О том, что и ты, кажется, задумал фарцовкой заняться, вот о чем!
— Да ну, брось! Ты что такое говоришь?
— Я знаю, что я говорю! — внезапно разозлился Валька. Таким я его почти никогда не видел. Обычно приятель пребывал в веселом и радушном настроении, постоянно шутил и по-доброму подкалывал всех вокруг. Грустным я его видел лишь один раз — когда его девушка Тамара попала в больницу, в Институт скорой помощи имени Склифосовского. С этим местом у меня связано много воспоминаний. Впрочем, это совсем другая история.
Валька тем временем продолжал:
— Я понимаю, ты только из армии вернулся и тоже хочешь немножко поднять деньжат: приодеться, девчонку на танцы сводить. Сам такой… Но поверь, оно того не стоит. Я сам чуть не влип из-за твоих джинсов в прошлый раз, помнишь?
Я вздохнул. Конечно же, я все хорошо помнил. Когда я таинственным образом, сев на станции метро «Парк культуры», через какое-то время вышел на станции «Домодедовская» в 1986 году и встретил Вальку, он очень долго восхищался моими совершенно обычными джинсами, которые я купил как-то по случаю в Нью-Йорке, куда летал на студенческую конференцию. Я тогда учился на втором курсе магистратуры Бауманке, и троих ребят из нашей группы туда отправили выступать с докладами.
Мы с ребятами в первой половине дня наскоро выступили, отстрелялись, погуляли по Центральному парку, прокатились по местам съемок фильма «Один дома 2», прокатились на пароме по Гудзону, посмотрели на статую Свободы, а потом решили прошвырнуться по городу до ближайшего торгового центра и закупиться шмотками, заодно и перекусить. Я присмотрел себе несколько пар джинсов, однокурсники набрали кроссовок себе и в подарок родным. Оставшиеся купюры я положил в карман, да и забыл про них. А было там долларов пятьдесят или сто, если не ошибаюсь.
В тот вечер Валька наконец получил согласие на свидание от своей дамы сердца, в которую был давно уже влюблен. Они сходили на фильм «Кобра» с Сильвестром Сталлоне, а потом пошли гулять по городу. Счастливый Валька предложил отметить свидание парой бутылочек ситро, зашел в магазин и, расплачиваясь на кассе, по привычке сунул руку в карман, забыв, что надел мои джинсы. Как на грех, в очереди за ним стояли двое милиционеров, которые, увидя, как он выложил на кассу котлету «зелени», проводили обалдевшего от неожиданности парня вместе с девушкой в участок.
Узнав, что Вальке грозит статья 88 за валютные операции, в простонародье именуемая «бабочкой», я срочно бросил все свои дела и бегом вместе с
