Кажется, знаю, кто убил вашего сына. У Юры была другая девушка, это она нарисовала ему синяки и…
Прыгнув вперед, Рэдгрэс вцепилась в конверт одной рукой. На второй угрожающе блеснул кастет. Варя потянула посылку на себя, но хватка у девушки Захара была не хуже, чем у бойцовской собаки. Вонзив ногти в желтый крафт, она со всей силы дернула конверт. Раздался треск разрываемой бумаги.
– Эй, отстань от нее! – прозвучало за спиной.
Варя инстинктивно обернулась, увидела Булочку и в следующий миг поняла, что борьба окончена – посылка выскочила из рук. Рэдгрэс победно взвизгнула. Перевернув конверт, она встряхнула его.
Что-то небольшое и темное выпало под ноги. По форме предмет напоминал подсохший лепесток лилии, но был плотнее и с первого взгляда вселял бессознательный ужас. Рэдгрэс наклонилась к нему, и Варя почувствовала, что выпитый кофе готов выскочить наружу. Юрина мама, утробно взвыв, осела на асфальт.
– Что это? Что это? – повторяла Рэдгрэс, вертя головой.
Варя знала ответ. Знала еще до того, как упала Ирина Викторовна. До того, как понимание оформилось в одно короткое слово.
Ничего другого в конверте и быть не могло.
– Это… это же… – ошеломленно пробормотала Рэдгрэс. – Язык. Человеческий язык.
Ирина Викторовна взвыла еще громче и скрюченными пальцами впилась в Варину ногу. Нахлынула паника: бежать, бежать! Дернув ступней, Варя высвободилась и сорвалась с места. За спиной сразу загрохотали ботинки Рэдгрэс.
– Сука, я знаю, где ты живешь! – взревела она.
Крики за спиной заставили Варю прибавить скорость. Слова Рэдгрэс сбили с курса: вместо того чтобы бежать к дому, она по-заячьи запетляла вокруг Чистых. Хотелось оторваться, укрыться. Нырнув в узкий проулок, Варя обогнула шлагбаум и понеслась через тополиные столбы и кусты рябины, не до конца объеденные дроздами. Слева, преграждая путь, возник забор. Калитка, на удачу, оказалась не заперта. Варя пробежала мимо металлических тренажеров, грубо выкрашенных серой краской, и снова выскочила на улицу. Быстро огляделась – не узнала. Подтянутые доходные дома, приземистые особняки, нелепая стекляшка лужковских времен – присматриваться было некогда, и Варя просто понеслась вперед, не понимая, в какую сторону движется: к Чистопрудному или Садовому, к метро или к магистрали. А куда лучше-то? Не ясно, ничего не ясно. В голове стоял туман, а ниже, в сердце, животе и икрах, разгорался пожар. В его треске слышалось только одно: «Суд. Линча. Тебя ждет суд Линча!» Варя знала, что это значит: расправа без следствия. Тут мелькнул алый выпуклый бок, точно огромная ягода рябины упала на город. Варя поняла: дом-яйцо – значит, дистанция одинаковая: что к станции, что к Садовому кольцу. Хватая воздух ртом, она устремилась к магистрали. Впереди замаячила сталинка – великанша по сравнению с домами вокруг. Варя уже не петляла. Лишь бы добраться до дороги, лишь бы поймать попутку. Выскочив на обочину, она остановилась и зажала бок. Хотела обернуться, но необходимость тотчас отпала.
– Стой, ведьма!
Показалось, что Рэдгрэс крикнула в самые уши. Паника захлестнула и, словно приподняв над землей, швырнула на дорогу. Варя распахнула объятия навстречу первой попавшейся машине – та вильнула и остановилась.
Пальцы вцепились в ручку двери, дернули, и дрожащее тело бросилось на переднее сиденье. В салоне сладко пахло духами: медовыми, тягучими. Женщина, сидящая за рулем, с ужасом уставилась на нежданную пассажирку.
– Мать честна́я.
– Спасите! – скрипнула Варя. – Пожал…
Рэдгрэс дернула дверь и, не замахиваясь, проехала кастетом по Вариным губам. Кожу обожгло, во рту появился металлический привкус. В следующую секунду Варю откинуло на спинку сиденья – машина рванула с места.
– Дверь – закрыть! – рявкнула женщина. – Ремень – пристегнуть!
Варя повиновалась. Повернув голову, она увидела, как Рэдгрэс беснуется на дороге: бежит между машинами, орет и показывает средние пальцы. Наверное, она уже поняла, что совершила ошибку: надо было не бить, а вытаскивать. Тогда женщина уехала бы без Вари. И вообще все в мире с той минуты происходило бы без Вари. Потому что Рэдгрэс забила бы ее до смерти.
– Салфетки в бардачке.
– Спасибо.
Малейшее шевеление губ доставляло боль. Варя вытащила шуршащую пачку и прижала к коже влажный платок с запахом алоэ.
– Вы мне жизнь спасли, – пробормотала она.
– А эта, страшная… – женщина замялась и бросила короткий взгляд вправо, – что хотела-то?
– Ограбить, – Варя сказала первое, что пришло на ум.
– Ну ни фига себе! Средь бела дня! Вообще бандюги оборзели. – Женщина тряхнула волосами. – А я уж испугалась, что ты ее знаешь. Парня не поделили или что-то такое.
«Как раз поделили. На кусочки», – мрачно подумала Варя.
– Тебя куда везти-то? В травмпункт?
– Нет. Если нетрудно, отвезите… – Продиктовав бабушкин адрес, Варя сразу поняла, что ни за что на свете не появится у нее на пороге с развороченным лицом. Только нотаций не хватало, охов-ахов и рассуждений о том, как низко Варя пала: вначале допрос, теперь избиение, а дальше, не иначе, вебкам. Хотя нет, бабушка сказала бы: «Панель».
«Ну ничего, пойду к Пашке, – решила Варя. – Отсижусь у него, пока все не уляжется. Надо только предупредить его и Андрея…»
В сумочке зажужжал телефон.
Сара.
Варя поднесла мобильный к уху.
– Ва! – Голос у сестры был взволнованный. – С тобой все в порядке? Я как будто что-то почувствовала. Какую-то тревогу. Решила набрать, пока жду рейс.
– Мм. – Всего секунда на обдумывание: солгать или сказать правду? Варя выбрала первое. О нападении Рэдгрэс невозможно было рассказывать при чужих ушах. – Да, все нормально. Еду к Пашке…
– Нет, – выдохнула Сара. В коротком слове уместилось так много страха, что у Вари побежали мурашки. – Только не это!
Глава 28
Сестра, как всегда, не спешила с объяснениями. Лишь тяжело дышала в телефон, создавая раздражающий шорох. Он напоминал звук, сопровождающий голоса мертвецов.
– Сара, что происходит? Только не вздумай сбросить или сказать: «Отвечу потом»!
– Ва, я на самом деле не просто так звоню. Я хочу попросить тебя. Не езди к Пашке и вообще поменьше общайся с ним, хотя бы до моего приезда.
– Сара, я не понимаю…
– Ва, я долго думала и… Прости, я должна! Другого объяснения нет. – Сара сбилась и всхлипнула. – Это Паша.
– Что – Паша?
– Все. Все это. Он.
У Вари учащенно забилось сердце. Дрожащие пальцы смяли окровавленную салфетку. Никогда еще голос сестры не звучал так взволнованно и печально, и все-таки Варя сомневалась: Сара всерьез подозревает Пашку или вспомнила, что давно не прикалывалась?
– Если это очередной розыгрыш, то…
– Паша любит тебя! – выпалила сестра. – Всегда любил. Как парень, а не друг.
– Что? Ты ошибаешься, он…
– Он сам говорил мне, – с трудом, как страшное признание, выдавила
