обитатели? – зло усмехнулся Киллиан.
– Я не хочу, чтобы меня постигла непредвиденная участь. Вдруг ты выкинешь меня из поезда прямо на ходу?
– Беспокоиться о таких мелочах тебе уже поздно. Но я не выкину. Мне не выгодно, чтобы родственники моей невесты заподозрили, будто я способен на такой трюк. Нас видело вместе слишком много народа.
– Ты хочешь, чтобы они думали о тебе, будто ты мягкий и пушистый?
Киллиан засмеялся и ничего не ответил. Мягким и пушистым он никогда никому не казался.
* * * * *
К тому моменту, когда Киллиан вернулся в Переяславку из Хабаровска, родители Аерин уже пришли с работы. Ужинал он один, на кухне – остальные поели раньше: в этой семье не принято было ждать друг друга. Наскоро проглотив жареное мясо с местными макаронами (мясо было вкусным, а макароны слипшиеся), Киллиан по приглашению старика-уголовника переместился в гостиную, за общий стол, где уже стоял самовар и перед каждым стулом на столе стояли чашки с блюдцами, явно из одного сервиза. Красивого сервиза, кстати. И дорогого.
Киллиан коротко сообщил о том, как и где оставил опасного субъекта, отдал его документы и написав адрес, где тот оставил свои вещи, предупредил, что забрать из желательно сегодня.
– Я имел с ним разговор накануне вашего приезда, – ответствовал бывший уголовник. – Он сказал, что ты опасный человек, и что тебе доверять ни в коем случае нельзя.
– Почему же вы разрешили мне с ним уехать?
– А зачем вмешиваться? Два опасных чела что-то у себя за границей не поделили и продолжили разборки здесь. Зачем им мешать? Сейчас остался один, и решить что с тобой сделать, нам будет попроще.
Киллиан усмехнулся про себя и опустил на блюдце чашку с недопитым чаем. Рассказывать о цели своей поездки, то есть что в Аерин он видит свою будущую жену и просит ее руки и сердца, было не то чтобы преждевременно, но бесполезно. Аерин стерла из своей памяти все, что их с Киллианом связывало, и доказать ей, что его намерения чисты, сейчас не получится…
– Между вами что-нибудь было? – мрачно спросил отец.
– Да, – отвечал Киллиан.
– Нет, – отвечала Ирина.
– Она не помнит, – сказал Киллиан.
– А если на экспертизу? – сказала мать.
– Возможна регенерация. Побочные действия выпитого ей зелья.
– Здорово! – воскликнула Элла. – А как насчет беременности?
– Представления не имею. На этот эффект состав не испытывался. Но я готов жениться хоть сегодня.
Несколько секунд висело молчание.
– Без любви? – спросила мать.
Киллиан психанул.
– При чем здесь это? – сказал он. – Браки должны совершаться по рассудку, тогда они крепкие и на всю жизнь. Что толку было, когда я влюбился в Эллу? Я думал: вот она, будущая мать моих детей, моя мечта и награда за все прожитые мной испытания. Но влюбленность моя испарилась как дым после первого же ее обмана. И ничего не осталось от тех чувств, которые я к ней испытывал.
– А с Иришей все будет иначе? – усмехнулся старый уголовник.
– Да, – Киллиан подтвердил свои слова кивком. – С ней все иначе. Мы прошли с ней через такие испытания, которые либо разъединяют, либо сплачивают навек.
– У меня есть интересная запись. Из Интернета. – сказал старый уголовник. – С тех пор как наша девочка уехала в заграничное путешествие, мы с Эллой каждый день смотрели новостной канал из Ирландии. Я продолжал это делать, когда Элла уехала встречать вас с Иришкой. Потом переводил с помощью аудиопереводчика. Этот последний, сегодняшний, перевести еще не успел. Так что посмотрим вместе. Включи-ка мне, внученька, наш главный экран. И вставь вот эту флешку.
«Вчера, наконец, состоялся суд над членами банды, грабившей интуристов. Банда была задержана нашей доблестной полицией во время выступления на одном из популярных с недавнего времени костюмированных субботников в замке Дангвайр, Кинварра, знаменитой русской исполнительницы ирландских песен Аерин. Наша журналистская группа успела взять у нее интервью перед ее вылетом на родину.
– Аерин, как вам понравилась наша страна? Довольны ли вы обслуживанием?
– Я всем довольна, спасибо. Ирландия чудесна, и две недели моего отпуска пролетели здесь совершенно незаметно.
– А что вам понравилось больше всего?
– Я встретила здесь парня, которого полюбила. Теперь Ирландий навсегда в моем сердце.
– О, эта любовь взаимна. Приезжайте к нам еще, мы всегда будем вам рады!
А дальше … дальше Киллиан вновь увидел зал в замке Дангвайр, где за длинным пиршественным столом сидели дамы и кавалеры, одним из которых был он. Под звуки музыки XVI века камера переместилась на сцену – и девушка в старинном костюме запела:
С любовью так шутить нельзя,
Прогнав ее без жалости.
Ведь я давно люблю тебя,
ты был моею радостью.
«Рукава зеленые»,
Так меня ты называл.
Душу мою ты превозносил,
Во мне утешенье искал.
Камера переместилась в зал – старик, сидевший рядом с Киллианом беззвучно плакал. Остальные слушали, затаив дыхание. И он слушал. И тоже едва не плакал - сейчас. Девушка, стоявшая на сцене, была прекрасна, и голос ее доставал до самого нутра, пробуждая чувства, которых Киллиан, казалось, никогда не имел…
– Это наша Ирка? – удивленно спросил отец. – От кого ты ее нагуляла, признавайся, дорогая?
– Ой да я всегда знала, что Ирэн у нас красавица, – фыркнула Элла. – Уму непостижимо, как можно было наговорить ей столько разной чуши в первую же вашу встречу.
Молчание было ей ответом. Общество явно ждало пояснений. Окинув взором всю компанию Киллиан постиг, что будущим родственникам надо хоть что-то о себе поведать.
– Ваша дочь, конечно же, была в шоке от того, как я ее принял, – произнес он. – но еще в большем шоке был я. Представьте себе, что 10 лет подряд вы видите один и тот же страшный сон. Будто вы живете в древние времена. Я подросток лет тринадцати, и на племя мое напали враги. Они и раньше нападали, но в этот раз нашим не удалось отбиться, и почти все мужчины племени были перебиты.
Нападавшие были на конях, и среди них была девушка. Наши мужчины дрогнули и побежали, а эта девушка гналась за ними и стреляла им в спины из лука. Я смотрел ей в лицо – на нем были торжество и жестокость. Ей
