врываюсь в нее до самого конца, заливая ее своим семенем, прижимая к себе так, будто не собираюсь отпускать никогда. Моя голова падает ей на плечо, дыхание сбивается. Эта женщина полностью завладела мной.
Она хихикает, все еще пытаясь прийти в себя, и я не могу удержаться, смеюсь вместе с ней.
— Я люблю тебя, Лука, — говорит она. В ее голосе столько чистого, неподдельного счастья, что я не могу перестать улыбаться.
Я прижимаю ее к себе, целую в лоб, сердце все еще бешено стучит. Я никогда не чувствовал себя так. Никогда не был так счастлив. И я уверен, что даже через пятьдесят лет буду помнить этот момент.
Валентина расслабляется в моих объятиях, и я нежно провожу рукой по ее спине, чувствуя, как ее дыхание постепенно выравнивается. Я засыпал с ней в своих руках бесчисленное количество раз, но никогда это не ощущалось вот так. Никогда не было такого чувства полноты.
Моя жена лениво целует меня в шею, закидывает ногу на меня, устраивается удобнее.
— Эта сделка… — я выдыхаю, когда тишина становится слишком уютной. — Если ты хочешь ее заключить, я не против. Мне плевать на Джессику. Тебе не о чем волноваться. Я просто хотел, чтобы ты знала, потому что меня дико бесит, что этот ублюдок Бен вьется рядом с тобой.
Она поднимает голову, а я медленно вожу ладонью по ее спине, успокаивая.
— Мне не нравится, как он смотрит на тебя в офисе. Как ищет любой предлог, чтобы провести с тобой время. Ваша общая история… — я сжимаю губы, — она заставляет меня чувствовать себя, мягко говоря, неуютно. А я не хочу, чтобы ты чувствовала то же самое.
Я чувствую, как ее взгляд упирается в меня, но не отстраняюсь.
— Я действительно хочу приобрести «Metric», потому что это правильный шаг для нас. Когда мы поженились, я обещала тебе, что помогу реализовать видение твоего отца, и это — последний элемент его мечты.
Она на секунду замолкает.
— Но я хочу знать, что случилось. Я не хочу столкнуться с ней и быть застигнутой врасплох. Если есть что-то, о чем мне нужно знать, я предпочла бы услышать это от тебя.
Я медленно переворачиваюсь на бок, чтобы видеть ее лицо. Мне не хочется ворошить прошлое, но если я этого не сделаю, она начнет накручивать себя так же, как я с ней и Беном.
— Мы вращались в одном кругу. Всегда. Я сталкивался с ней с самого детства, но не могу сказать, что мы были друзьями. Скорее… просто знакомыми.
Валентина смотрит на меня так внимательно, что я не могу удержаться, улыбаюсь. Что она хочет услышать? От чего ее взгляд становится таким настороженным?
— Потом, когда мы поступили в один университет, оказались в одной группе, подружились. Все было легко, естественно. Я даже не сразу понял, почему. Она всегда оказывалась рядом. Что бы мне ни было нужно — она была там. Влюбиться в нее было… просто. Естественно. Зная, что наши семьи одобрят этот союз, это казалось логичным. Мы встречались все студенческие годы, и я уже был близок к тому, чтобы привезти ее домой. Хотел попросить у бабушки разрешения жениться на ней.
Валентина резко отворачивается, ее лицо застывает.
Я протягиваю руку, мягко беру ее за подбородок, заставляя посмотреть на меня.
— За несколько дней до того, как я собирался рассказать бабушке, я узнал, что она изменяла мне. Не раз. Не два. А на протяжении всех лет, что мы были вместе. Я до сих пор не знаю, кто именно решил открыть мне глаза, но в один день я получил анонимную посылку. Внутри были фотографии. Она и другие мужчины. Я бросил ей эти снимки в лицо. Она даже не попыталась оправдаться. Просто засмеялась. Сказала, что я идеалист и наивный дурак, если думал, что мы будем верны друг другу всю жизнь. Мы спорили. Кричали. А потом она призналась, что с самого начала все было подстроено. Что подошла ко мне не потому, что хотела меня, а потому что ее семья приказала ей. Она выбрала университет из-за меня. Специальность. Все. Я думал, это судьба. А это был тщательно спланированный ход. Она не хотела меня. Она хотела быть Виндзор. Я разорвал с ней все, не оглядываясь назад. Именно поэтому я был не против брака по расчету, понимаешь? Я думал, что контрактные отношения подойдут мне лучше всего. Таким образом, мне никогда не придется гадать, было ли что-то из этого настоящим.
Она медленно поднимает руку и мягко касается моих висков кончиками пальцев. Ее взгляд мучительно-нежный.
— Как она могла так с тобой поступить? — спрашивает она, ее голос дрожит.
Я ловлю ее ладонь, переплетаю наши пальцы и подношу их к губам.
— Если бы не она, я, возможно, не оказался бы здесь, с тобой, малышка. Все, что случилось в моей жизни, привело меня к тебе.
Я касаюсь ее щеки, заглядываю в глаза.
— Ты сказала мне не беспокоиться о Бене, и я стараюсь. Серьезно. Несмотря на то, что этот ублюдок постоянно крутится рядом. Так дай мне то же самое. Если ты решишь заключить сделку — просто пообещай мне, что не будешь думать о том, что не имеет значения.
Я провожу пальцем по ее губам.
— Обещай, что будешь помнить: ты единственная. Единственная, кого я люблю. Единственная, кого я когда-либо хотел.
Она молча кивает, ее глаза полны какого-то странного, трепетного недоверия.
— Я обещаю, — шепчет она.
Улыбка, что появляется на ее губах, такая милая, что мне хочется выгравировать этот момент в памяти.
— Я люблю тебя, Лука. Я все еще боюсь… но ты стоишь этого риска. Даже если ты разобьешь мне сердце, я не пожалею.
Блядь. Я сжимаю ее в своих объятиях.
— Я никогда не причиню тебе боль, — обещаю я.
После всего, что мы прошли, я не позволю ничему встать между нами. Ни ее страхам. Ни ее прошлому.
Я буду доказывать ей это снова и снова. До конца наших дней.
Глава 50
Валентина
Я сжимаю зубы и отклоняю 10-й звонок от Бена. Этот ублюдок каким-то образом заполучил мой номер, и теперь не дает мне покоя. Я уклоняюсь, насколько могу, но, черт, он не отстает. Раз за разом находит повод заговорить со мной, будто мы когда-то были кем-то большим, чем просто воспоминанием из прошлого.
Лука тихо закрывает свой ноутбук и кладет его на журнальный столик. Его движения слишком спокойные, слишком выверенные. Он злится.
