class="p1">– Пожалуйста, не надо.
Он осторожно снял ее руку со своего плеча.
– Вы там уже смотрели?
Он шагнул к двери мимо Конни.
– Вам туда нельзя.
– Почему?
– Лучше не надо, – сказала она, и голос у нее вновь взлетел вверх в отчаянии.
– Мой отец здесь, Конни?
Гарри был очень бледен.
– Пожалуйста, Гарри. Не входите, – повторила она.
Гарри взглянул ей в глаза, а затем повернул ручку и вошел.
Конни крепко обхватила себя руками, готовясь к тому, что вот-вот должно было произойти.
Сначала была тишина. Конни представила, как он смотрит, и увиденное не умещается у него в голове, – так же, как это было с ней самой. Затем, когда гротескная картина предстала перед ним в своем истинном свете, Конни услышала дикий вопль горя и ужаса.
Она подняла голову, когда Гарри вновь вышел в холл, закрыв за собой дверь. Четкие, обдуманные движения человека, пытающегося сохранить над собой контроль. Он весь посерел. Лицо от пережитого потрясения потеряло все краски жизни, глаза остекленели.
Конни сняла его пальцы с дверной ручки.
– Кто это сделал? – проговорил он тихим голосом. – Ваш отец?
– Нет!
– Вы уверены?
– Он не стал бы… он не мог…
Конни умолкла. Гарри лишь озвучил ее собственные невысказанные страхи. Она не винила его. Вскоре он еще узнает, почему его отец умер такой смертью, и это будет новое горе для него.
– Это не Гиффорд, – твердо сказала она.
Гарри стоял ошеломленный, глядя прямо сквозь нее. Затем внезапно, будто по щелчку выключателя, протер глаза и, кажется, пришел в себя.
– Боже, Конни, нет. Простите меня. Я не хотел обвинять вашего отца. Но кто… кто мог сделать такое? Такое отвратительное, невообразимое…
– Гарри, послушайте меня. – Она взяла его за руки, пытаясь заставить услышать ее голос. – Доктор Кидд назвал вам и сержанту Пенникотту имя пациентки, которая подружилась с Верой в Грейлингуэлле?
– Да, – ответил он так тихо, что Конни едва расслышала. – Там еще было какое-то совпадение, но я не могу вспомнить, какое. Конни! Мой отец! Что они с ним сделали?
Она с трудом удержалась, чтобы не обнять его, и вновь попыталась заставить его напрячь память.
– Как звали эту пациентку? – спросила она. – Вы должны вспомнить.
Гарри закрыл глаза. Конни ждала.
– Ее звали Кассандра Кроули.
У Конни задрожали руки.
– Касси.
– Она сбежала, – проговорил Гарри мертвым голосом. – Так сказал Кидд. В апреле. Ее так и не нашли. Никто не знает, где она… – Он замолчал, когда до него дошел смысл слов Конни. – Вы сказали – Касси?
Она взглянула на дневник, лежавший на столике в холле, где целые страницы были теперь исписаны чужими словами, черными чернилами. И наконец осознала то, во что до сих пор боялась поверить. Она быстро взяла дневник и сунула в карман.
– Думаю, она здесь, Гарри. – Конни оглядела комнату. – И она еще не довела свое дело до конца. Осталось еще одно кресло.
Их взгляды встретились: оба вдруг подумали об одном и том же.
– Где Гиффорд? – сказал Гарри.
Глава 50. Апулдрамский лес
Притаившись в подлеске между дубами, Гиффорд, как мог, пытался отдышаться. Прилив поднимался все выше и выше, а порывы ветра становились все сильнее. Гиффорду был немного виден отсюда фасад коттеджа, но внутрь он не заходил.
С трудом пройдя через болота, он добрался до тропы, но тут услышал стук копыт и колес по раскисшей земле и отступил за деревья, не зная, кто это может быть. Он видел, как подъехала двуколка, как мужчина в тяжелом деревенском пальто и шляпе достал что-то из этой двуколки сзади и унес в сарай.
Гиффорд шевельнулся, мужчина обернулся и увидел его. Недолго думая, Гиффорд бросился обратно в лес и затаился там.
Теперь он услышал сквозь воющий ветер треск веток и повернулся на звук. Он увидел дуло пистолета: тот самый мужчина прочесывал заросшие тропинки в лесу. На нем был толстый черный шарф, закрывавший подбородок и нос, так что лица было почти не видно.
Похоже, инстинктивное решение Гиффорда спрятаться был верным.
– Гиффорд? Я знаю, что ты здесь.
Сколько времени прошло? Полчаса? Больше? Мышцы Гиффорда все еще ныли после отчаянного бега по затопленным полям, а руки дрожали, хотя он и не знал от чего – от напряжения или от холода.
Где Касси? В доме? Быть так близко и не видеть ее – это пытка.
Методично расхаживает взад-вперед, ищет его. Пока Гиффорду удавалось избежать столкновения, но он не знал, сколько еще продержится. Голос был знакомый, но ни лица, ни имени Гиффорд вспомнить не мог.
За все десять лет Гиффорд ни разу не приходил в этот коттедж. Он оплачивал счета и тешил себя мыслью, что коттедж там, на дальнем берегу, ждет того момента, когда Касси оправится достаточно, чтобы приехать.
Прав он или не прав? Здесь Касси или нет?
– Я видел тебя. Я знаю, что ты здесь.
К облегчению Гиффорда, человек стал удаляться. И все же Гиффорд попятился еще глубже в спасительную тень полузатопленного леса.
Десять лет подряд его преследовали воспоминания о той ночи в музее. Он оставил Касси всего на несколько минут, ни на миг не предполагая, что ей угрожает какая-то опасность. Эти люди были джентльменами. Они ждали приезда танцовщиц, девушек, вполне способных за себя постоять. Он отсутствовал недолго. Сначала ждал в конце улицы танцовщиц, которые так и не появились, потом увидел экипаж, несущийся на головокружительной скорости через Лиминстер, и ощутил предчувствие катастрофы. Охваченный необъяснимым страхом, он бегом бросился обратно в музей и увидел, что все мужчины, кроме одного, исчезли, а Касси лежит мертвая на полу. Со временем он выяснил имена троих из четверых, бывших у него в тот вечер: Джон Вулстон, Джеральд Уайт и Фредерик Брук. А четвертый так и не снял маску, даже в конце.
Несчастный случай, сказали ему. Несчастнее некуда.
Ситуация проста, продолжал тот человек. Он, Гиффорд, сейчас в незавидном положении. Могут счесть, что смерть девушки на его совести. Ведь об их импровизированной вечеринке никто ничего не знал. Девушка работала у него. Однако если Гиффорд готов прийти к некому соглашению, то неприятностей можно избежать.
Слишком поздно Гиффорд понял, с кем имеет дело. С людьми без совести, без представления о ценности жизни. Смерть Касси для них ничего не значила. Их заботила только собственная шкура.
Но когда ему предложили эти гнусные условия, он понял, что жизнь Касси еще можно попытаться спасти. Смерть была для него привычным делом. Он знал, как кожа меняет цвет, когда жизнь
