тогда как я вдогонку успел спросить:
— Вы хоть подскажите моё видение цвета, энергии аур и прочего к какой школе относится? А то я всё думаю, что пассивное заклинание. Как бы его ещё развить?
— Вопрос хороший. Теоретически к энергомантам с этим вопросом можешь обратиться, они всё же видят и пожирают направленную энергию. Из всего, до чего могут дотянуться, может быть, что-нибудь подскажут в плане обучения, — посоветовал Бьерн. — Те же Эраго должны знать, если ещё вовсю не растеряли своих способностей. Поэтому посоветуйся с ними. И да, много раз правнук, — покачал головой Утгард, — ты давай хотя бы через день, но заглядывай, будем пробовать тебя тренировать. Понятно, что на баб тоже оставлять время нужно, но обучение никто не отменял, раз уж ты у нас такой необычный, но отмеченный покровителем. Учить мы тебя будем хотя бы так. И не вздумай кому-то проболтаться, особенно бабушке про силу основной ветви наследования. Меньше знает, дольше проживёт.
— Это с Орденом-то под боком? — скептически хмыкнул я. — Они её уже распробовали, теперь только буду успевать им по загребущим хоботам бить.
— Ну, знать, судьба у тебя такая, — по-отечески улыбнулся Бьерн. — Если сохранишь обе ветви, будет тебе…
Что там мне будет, я так и не услышал. Проснулся я рано, где-то часов в шесть утра. До предполагаемого начала службы оставалось ещё часа три, и я, лениво потягиваясь, с некоторым удивлением разглядывал мундир камер-юнкера, который мне предстояло носить ближайшее время… а долго или нет, пока ещё неизвестно. Но в целом для меня придворный мундир выглядел несколько архаично после вполне удобных гражданских костюмов. Белоснежные брюки на высокой талии, сам мундир — тёмно-зелёного бархата с алыми суконными воротником и обшлагами, обильно украшенный золотым шитьём. Даже на груди, по борту, были искусно вышитые элементы. И, конечно, пуговицы — куда же без них? — с изображением государственного герба в виде взмывающего в пламени феникса.
И вот в этом мне предстояло находиться большую часть времени рядом с принцем.
Попугаем я себя, конечно, не чувствовал, но ощущение архаики зашкаливало. Однако, примерив мундир, я… был даже приятно удивлён. Ткань оказалась мягкой, фасон удобным, движения не сковывались.
С утра я отправился на разминку в небольшой парк при особняке. Пробежавшись и разминая ногу, я застал у озера княгиню Елизавету Ольгердовну, которая отчего-то заливисто хохотала. Скажем прямо, совершенно непривычная взгляду картина, мимо которой я не смог пройти.
— Доброе утро, бабушка, — вежливо поздоровался я, подходя ближе.
Она обернулась, глаза её искрились весельем.
— А, это ты, Юра! Доброе утро!
— Что вас так обрадовало, Елизавета Ольгердовна?
— Да вот, наблюдаю за характером одной девочки…
— Какой девочки? — удивился я.
И тут же почувствовал, как что-то цапнуло меня за шею! Невольно дёрнув головой, я повернулся к левому плечу и обнаружил там прекраснейшее из виденных мною созданий.
Белоснежный котёнок с огромными голубыми глазами, усиленно мурлыча, облизывал лапку и всем своим видом показывал, что он — самое милое существо в этом мире.
— Княгиня, даже у меня градус умиления зашкаливает! — рассмеялся я. — Вы ему какую-нибудь магию случайно добавили, или он сам такой?
— Сама не знаю, — хихикнула Елизавета Ольгердовна, поглаживая воздух пальцами, будто играя с невидимой нитью. — Но это просто невозможное демонище получилось!
— Пока что перед собой я вижу исключительно котёнка, — хмыкнул я.
И в этот момент где-то совсем рядом чирикнула птичка.
Княгиня мгновенно скомандовала:
— Мауриция, взять!
Котёнок сорвался с моего плеча в прыжке будто с помощью невидимой магии, придавшей ему ускорение. Из-под его белоснежного подшёрстка внезапно вырвалась пара кожистых крыльев! Активно размахивая ими, он вбурился в крону деревьев.
Через пару секунд раздался победный «мявк», а ещё через секунду птичка заглохла.
Котёнок вернулся, аккуратно вытирая лапкой остатки крови с мордочки, потом сделал маленькое «кхэ» и выплюнул несколько тёмных пёрышек.
И снова — ни намёка на хищника. Только умильная мордаха.
— Однако… Он только по команде это делает?
— Нет, — княгиня покачала головой. — По команде я просто продемонстрировала его возможности. А вообще-то он сам определяет потенциально опасное существо для своего владельца и может броситься на него.
— Я что-то не понял… Меня же изначально погрызли за шею!
— О-о-о, это было исключительно покровительское отношение к младшему в семействе!
— То есть… меня приняли за котёнка и хотели оттащить в безопасное место? — я поднял бровь. — Отлично. А она бы смогла с учётом разницы в размерах?
Елизавета Ольгердовна загадочно улыбнулась.
— А вот это будет настоящий сюрприз.
И тут же скомандовала:
— Мауриция, опасность! Дом!
Дальше я с изумлением наблюдал, как котёнок… вырос едва ли не до размеров крупного скакуна, схватил меня за шиворот и быстрыми прыжками понёс в сторону дома, совершенно не спрашивая моего желания!
— Мауриция, стой! — рявкнул я.
Кошка замедлилась, но не отпустила.
— Отпусти! — потребовал я уже строже.
И тут химера оказалась в замешательстве. Она понимала и меня, и княгиню, но… не могла определить, кто главнее в её иерархии: создатель или это «младшее существо».
— Ладно, — подавилась смешком княгиня. — Мауриция, слушайся нас в одинаковой степени.
Кошка разжала пасть, отпустив меня на свободу, и вальяжно направилась к княгине. Так в абсолютной тишине и вернулись обратно к озеру.
— Нужно будет сделать перепривязку к принцессе, — задумчиво произнесла Елизавета Ольгердовна. — А вообще… результат интересный получился.
— Да, — я осмотрел котейку-переростка с крылышками. — Что ещё у неё есть?
— Боевые когти, как ты и просил. Может и на дерево забраться, и обидчика располосовать. А под шёрсткой укреплённая шкура. Конечно, магический взрыв не потянет, но от обычного кинжала или меча защитит.
— Ну, это уже хоть что-то, — согласился я. — Идеального защитника всё равно не сделать. А так… домой отнесёт, прикроет, команды исполняет. Летать может… А как насчёт ездовых качеств?
Княгиня пожала плечами.
— Вот с этим мы пока не договорились. В теории, её вес и размер крыльев предполагают одного ездока. Но на практике… возможно, она не захочет возить никого, кроме создателя и его крови. Всё-таки ездовые — это другая специализация и другая психология.
— Мурка, вернись в прежнее состояние, — попросил я, сократив имя химеры до привычного кошачьего имени.
Кошечка тут же уменьшилась, снова умильно вылизываясь.
—
