взвыла не только раненая дриада, но и ещё с полдюжины тварей. Хватка канатов, которые оказались живыми корнями, немного ослабла, и мне удалось выпутаться.
Встав на одно колено, я тут же встретился взглядом с Василисой, нависшей над почти полностью укутанной в корневой кокон Виринеей. Её товарки уже рванули куда глаза глядят, и лишь мать этих тварей задержалась, чтобы оскалиться на меня. Я поднял револьвер, но выстрелить так и не смог. Василиса издала какой-то неприятный скрип, и тут же миленькие цветочки, густо росшие на поляне, превратились в маленькие фонтаны, выбрасывающие струи пыльцы. Всё вокруг затянуло белёсой, почти непроглядной взвесью.
Поборов приступ отчаяния, я отбросил револьвер, на ощупь нашёл лежащий рядом дробовик и, поднимая оружие, выглянул из себя. В духовном мире непроглядный туман совсем не помеха. Ауру улепётывавшей от меня девушки с ярко-зелёным капюшоном оседлавшей её дриады было видно хорошо. Вот уж когда дробовик полностью оправдал вложенные в него средства. Дёргая за цевьё, я выпустил все заряды со скоростью, лишь немногим уступавшей автомату дружинника. Старался целиться не в спину и тем более голову, а в ягодицы и ноги. Когда дриада упала, я, всё ещё выглядывая в мир духов, вскочил на ноги и побежал к ней. В таком состоянии бегать мне ещё не доводилось. Лишь чудом не упал, но пару раз споткнулся.
Может, зелье Виринеи и оказалось слишком слабым для дриады, но всё равно пытавшаяся подняться на побитые деревянными и резиновыми пулями ноги Василиса была слишком уж вялой. Сумев встать только на колени, она повернулась ко мне и снова оскалилась. Отчего я, чуток потеряв над собой контроль от ярости, двинул твари прикладом в лоб. Уже в движении, глядя в искажённое, но такое родное лицо, попытался сдержаться, но вспомнил, что на прикладе стоит резиновая накладка для смягчения отдачи, так что удар получился вполне весомым. Мотнув головой, дриада наконец-то вырубилась. Я тут же перевернул полностью обнажённую девушку на живот и уселся сверху. Картина как минимум пикантная, но мне было не до срамных мыслей, да и не до сантиментов. Не теряя времени на приём зелья, я просто громко зарычал, грубо расшатывая, почти разрывая свой дух, и через пару секунд вывалился из себя, едва успев ухватиться за рукоять висящего на поясе ножа.
Получилось! Я оказался в мире духов с призрачным ножом в прозрачной руке. Дико надоевший противогаз уже не мешал оценивать обстановку, но осматриваться мне было некогда. Сразу же вогнал нож в средоточие духа, налипшего на голову и спину Василисы. Эта «рыбка» сопротивлялась как могла, но и я был настолько взвинчен, что не испытывал никаких сомнений и не особо аккуратничал. Шанс у меня был лишь один, и я его не упущу.
Всё прошло пусть и коряво, но быстро. Призрачный нож с налипшим на нём духом вышел из уже немного помутневшей ауры Василисы, но облегчённо вздохнуть я не успел. На меня словно небо свалилось, желая втоптать в землю и раздавить как букашку. Вот теперь понятно, что значит, когда по-настоящему перехватывает дух.
И без того всегда яркий духовный мир расцвёл пронзительными красками, в которых преобладал коричневый и изумрудный цвет. Обратившая на меня внимание сущность была огромной и, казалось, закрывала полнеба. Но больше всего завораживали и пугали ярко-зелёные глазища. И в то же время я чувствовал, что лешак пока не пробудился до конца, в полудрёме выглядывая из своей берлоги. Но даже это взбудоражило мир вокруг. Деревья заскрипели, между ними разгулялись резкие порывы ветра, прибившие к земле траву и разогнавшие ядовитый туман. Я сам не заметил, как спрятался обратно в тело и, навалившись на Василису, испуганно замер. Казалось, хватит простого чиха, чтобы нарушить хрупкое равновесие. Внимание лешака давило тяжеленной наковальней. Очень хотелось помолиться, но тогда амулет Виринеи перестанет меня скрывать, и всё станет намного хуже. Лучше уж сделаю это в храме и постараюсь вымолить у Господа прощение за всё, что натворил.
Отвлёкшись на осмысление своих грехов, я пропустил момент, когда пропало давление ужаса и вокруг воцарилась тишина. Лес, будто не веря тому, что всё закончилось, притих. Даже не слышно шума листьев, и только через минуту где-то далеко, ошалев от собственной наглости, подала голос кукушка. Робким «ку-ку» она словно интересовалась, можно ли жить дальше? Ответа не было. Похоже, конец света отменяется. То ли сам лешак, то ли силы, удерживавшие его в спячке, решили, что произошедшее здесь недостойно пробуждения старшего духа. Ну и слава Господу, которому я ещё помолюсь со всей истовостью, когда удалюсь из этих проклятых мест, а для начала нужно было слезть с обнажённой Василисы.
Исполнив задуманное, я с облегчением стянул с себя противогаз, полной грудью вдохнув ароматный и уже очистившийся от пыльцы воздух. Затем проверил состояние Василисы. Она дышала ровно и вообще выглядела просто спящей. Изменение кожи и волос хоть и не прошли полностью, но стали не такими явными. Будем надеяться, что с помощью наставницы она вернёт себе прежнюю красоту. Когда напряжение спало, я ощутил ещё большую неловкость, быстро снял с себя плащ и прикрыл девушку. Получилось не очень.
Ладно, отнесу её к Виринее. Пусть сама разбирается со своей ученицей.
Агрессивные лианы плотно держали уже начавшую подавать признаки жизни ведунью, но под стальным лезвием всё же сдались. Осторожно, чтобы не захлебнулась, я влил тонизирующее зелье в рот женщины, и через пару минут она окончательно пришла в себя.
Виринея, первым делом проверив состояние любимой ученицы, тут же принялась хлопотать возле Акиры и Здебора. Колдовавшая над оборотнем и получившая от меня серебряную пулю дриада куда-то исчезла. Но оно и к лучшему, может, оттого лешак и не пробудился окончательно, что эта тварь ещё не успела подохнуть. Впрочем, вряд ли мне суждено понять всё до конца, да и сил на это не было. Слишком уж резко пришлось выходить из себя. Присев на минутку прямо на траву с почерневшими и скукожившимися цветочками, я вдруг передумал вставать и завалился на спину. Не то чтобы одолела такая уж сильная слабость, просто накатила благость и умиротворение. Хотелось просто лежать и смотреть на кусочки неба, видневшегося между кронами деревьев. В такие минуты ценишь каждое мгновение жизни и красоту дарованного нам Господом мира. Вот уж истинно – и жить хорошо, и жизнь хороша!
Долго валяться разомлевшим под солнышком котом не получилось – меня встревожили выстрелы неподалёку. Так что, спохватившись и дозарядив дробовик теперь уже боевыми патронами, я в сопровождении всё это время
