и метнулась куда-то в сторону, за шатёр. Донёсшиеся звуки смутили мужчин.
– Съела что-то, – пожала плечами Глаша, возвращаясь в тепло.
Первым на пост заступил Альгар. Он не спал, а потому ночной караул давался ему легко. К тому же остальные путники изрядно пострадали в их коротком путешествии.
Уже давно взошла Путевая звезда, а Южный шторм подмигивал с небосвода своими бесчисленными звёздами, когда на дороге мелькнул огонёк. Всадник осадил коня и приблизился. Альгар опустил меч, узнав Румпа.
– Не успел, – печально заверил старик спешиваясь.
– Без тебя было трудно, но мы справились, – усмехнулся Альг, обнимая мага. – Что-то удалось узнать у Мартала?
– Не совсем, но есть над чем подумать. Рассказывай, что случилось.
Старик слушал внимательно, иногда задавал короткие вопросы, но с каждым словом становился всё мрачнее и мрачнее. А после долго молчал, разглядывая маленький магический огонёк на ладони.
– И Кома не заметил их?
– Нет. Только когда они вышли из леса.
– Значит, кто-то отвёл глаза. Скверно, – он отпустил огонёк и сотворил новый. – А девочка права. Из всех женщин в нашем братстве, только она имеет особую ценность.
– А леди Гленна?
– Опозоренная сестра мятежника-брата? Только если убрать тебя… Ах ты ж, вот оно что! Если кому-то захочется вновь навести смуту, леди придётся, кстати.
Оба уставились на огонёк.
– Меня нельзя убить.
– Но они об этом не знают. Вот тебе ещё одна подсказка: орден Муаров получил во владения от короля Луиза земли и людей на ней к западу от обители.
– И только? – удивился Альгар. – Как-то малова-то.
– Меня это тоже удивляет. Орден, а вернее, архимагистр Гаргорат давно хотел получить не только земли. К примеру, место при дворе. Им надоело довольствоваться подачками от магов, которым удалось устроиться в городах. Но они и бояться. Стоит нарушить устоявшийся порядок вещей, как Капитул призовёт Орден к ответу.
Огоньки освещали лицо мага, делая его похожим на демона из легенд. Альг прищурился и осторожно спросил:
– Они?
Румп вытянул ноги и поднял лицо к звёздам.
– Я давно уже стал отступником и не следую делу ордена так, как трактуют его магистры. Мой ученик пошёл по иному пути.
– Не жалеешь?
– Мне уже столько лет, что не о чем жалеть теперь. Будь моя воля, я бы давно разорвал этот порочный круг. Но у Джузеппе теперь свой ученик. И ты знаешь, что это значит.
Старик резко повернул голову и посмотрел прямо в глаза.
– Знаю, – не стал отрицать очевидное Альгар. – Алтарь открывается.
– Мы что-нибудь придумаем парень.
Но никакие заверения и надежды не могли отсрочить неминуемый конец.
– Не надо. Ты сам понимаешь, что древние клятвы возьмут своё так или иначе. Пусть это буду я один. В ином случае пострадаете и вы.
Маг поджал губы, но не сдался.
– У любой клятвы есть ограничения.
Альг только рассмеялся.
– История знает немало опрометчивых слов, данных без всяких ограничений.
– Такое сложное заклятие, с такими печатями и…
– Не надо, старый друг. За столько лет ты так и не смог разгадать этой загадки.
– Что-то смог, – проворчал Румп. – Но в моей жизни слишком мало лет. Я надеялся мой ученик продолжить это дело, но, как видишь, всё обернулось по-иному.
– Он знает?
– Про тебя нет. Я не успел ему рассказать. Оно и к лучшему.
Поутру решили ехать не в Раат, а в Ларек. Когда шатёр был собран, а путешественники укладывали последние вещи, Альгар забрал пленника и утащил в лес. Вернулся быстрее, чем кто-либо ожидал. Один.
– Может быть, надо было отдать на суд в Лареке? – Осторожно спросил Оскольд.
– На своей земле я судья, – сухо ответил Альгар и пришпорил коня, вырвавшись далеко вперёд. Он не стал объяснять брату простую истину: нельзя давать врагам понять, что он знает о них. Пока Альгар на шаг впереди, но это ненадолго.
Король Луиз, видно встал кому-то костью в горле. Как и новый герцог, приведший бунтующую провинцию к миру. Ещё и Эрия… Альгар обернулся взглянуть на девушку. Та поймала его взгляд и побледнела. Пусть уж лучше боится, чем почувствует то, что их теперь связывало.
Пугающая мысль заставила Альгара придержать коня. Что, если помимо земель и людей маги выторговали у короля жертвенную овечку? Он, увязший в собственных страхах перед неизбежным заточением, совершенно забыл, что в круговерти древних клятв замешена и Эрия.
Спрятать. Убрать ото всех. Никому не достанется. Моё.
Вновь всё вокруг подёрнулось алым маревом. Что же это за связь такая, если скручивает в тугой узел и не даёт вздохнуть?
Нет. Не дождёшься. Едва станет безопасно, девчонка уедет так далеко, как это только возможно. А там пусть ищут другую жертву.
Альгар пришпорил коня, не жалея того, и сорвался в галоп. Ветер ударил в лицо, но не остудил, а только взбудоражил кровь. Опьянил.
И в голове билась одна-единственная мысль: «Моё. А своё не отдают».
.
С самых похорон Эрия пребывала в странном состоянии. Всё вокруг померкло. В душе было глухо. И вовсе не из-за, несомненно, трагичной и бессмысленной смерти Аники.
Как-то раз отец уволил слугу, который служил ещё деду. Он был уже стар и не справлялся с привычными обязанностями. Тот молил хозяина о любой работе, но лорд был непреклонен. Через месяц Эрия увидела его на улицы: потухший взгляд и постаревшее на многие года лицо. Пустой.
Вот такой же пустой себя она чувствовала. Ничего не осталось. И в то же время у неё есть жизнь, дом и надежда уехать из страны. Будь Эрия ребёнком, она бы опрометью приняла такое будущее. Но детство закончилось, и теперь она особо ясно понимала: ничего нет хуже призрачных мечтаний о спокойной жизни.
Смятения добавляли сны. Они бывали разными, но каждый словно приоткрывал перед ней некое знание. То самое знание, что изменило Марсали в последние годы. Неотвратимость неизвестного долга нависла над Эрией, и понимание этого пугала. Сны были связаны не только с ней и сестрой, но и с новым герцогом. С его силой, что сминала волю и поселяла в человеке ярость. Чем придётся оплатить этот долг, Эрия не знала, но цена будет высока.
Она оглянулась на возок и подумала, что столько неплохих людей не должны ошибаться в человеке. Прощение слишком много для него, но понимание… на это она способна.
Способна ли?
Глава 23. Король Луиз
О приезде короля говорили все в Обители Муаров. Да что уж там, даже сам Хуртулей был готов расталкивать собратьев, чтобы хоть глазком посмотреть
