– мало одной жизни, чтобы открыть все оттенки мяты, все огни ночи и все цвета, из которых состоит мир. Одно поколение сменяет другое, и каждое повторяет ошибки предыдущего. Только в момент смерти к ним приходит понимание, что они могли мечтать и видеть мир по-своему. Они осознают, что когда-то могли путешествовать, глядя на неподвижные деревья и звезды, что когда-то помнили язык зверей и видели города глазами птиц. На несколько секунд они возвращаются к мгновениям, хранящим их детство и запах трав, но уже поздно, и надо прощаться, и они понимают, что где-то в уголке осталась их непрожитая жизнь. И взорам их предстают мрачные пейзажи, состоящие из сомнений, пересудов, споров и преступлений. И уходят они, изумленные картиной времени, из которого состояла их жизнь. И приходят новые поколения, чтобы повторить точно такие же действия и испытать точно такое же изумление.
Это сходство делает роман чрезвычайно актуальным. Повторяющаяся история, которую рассказывает город, – это и наша история. Мы являемся тем будущим поколением, о котором упоминает Икстепек, а будущее, которое он помнит, – это не что иное, как наше настоящее.
«Воспоминания о будущем», наряду с «Педро Парамо», вероятно, лучший мексиканский роман, написанный в XX веке. Его четкая структура, усиливающееся по мере повествования напряжение, чистая и одновременно поэтическая проза, новаторский стиль и динамичные диалоги принесли ему после публикации в 1963 году в издательстве Хоакин Мортиц многочисленные положительные отзывы критиков, а также одну из самых престижных наград того времени – премию имени Ксавьера Вильяуррутиа. Тем не менее история литературы еще не в полной мере воздала должное творчеству Элены Гарро. Ее талант со временем проявится еще ярче, как это уже происходит, и я не сомневаюсь, что к середине нынешнего века Элена Гарро займет центральное место в том литературном каноне, который мы сейчас воссоздаем и который состоит как из писателей, так и из писательниц.
Гвадалупе Неттель
2019
Видимый камень
Самое большое стремление латиноамериканской литературы заключалось в том, чтобы выразить открытие – или переоткрытие – изменчивого характера времени, выражающегося в том, что оно бесконечно и бесконечны способы его проявления. А главное – что время идет и не идет одновременно и что, как говорит Элена Гарро в этом романе, «память моя содержит все времена и порядок их непредсказуем». Однажды литературные критики решили, что сознание – переживание реальности времени как развертывания бесконечных времен (или как отмены времени в интуиции бесконечного) – совпадает с литературным движением, которому дали неудачное, колониалистское и стерильное название «магический реализм». В публицистике и критической литературе Элену Гарро называли по-разному – «предшественницей», «первопроходцем» и даже «матерью» предполагаемого движения. Однако она презирала термин «магический реализм».
Осознание существования Нового Света – то есть другого мира внутри уже известного; мира, который одновременно исключен из него с незапамятных времен до вечного будущего и которое можно вспомнить, – дало в XVI веке жизнь новым явлениям в языке и воображении человека Старого Света. То, что назвали потом «магическим реализмом», на самом деле не что иное, как барокко, и ему принадлежат Гонгора, Сервантес и Борхес, равно как Гарро и Гарсиа Маркес. Их произведения учитывают, прежде всего, существование читателя или зрителя, поскольку они, как и сны, служат очевидным доказательством того, что человек живет в двух временах: неподвижен перед произведением, но движется через время, которое это произведение представляет.
«Магический реализм», который мы больше не хотим так называть, – одна из многих попыток вернуть игру времени в нашу культуру (другими такими попытками являются современный театр и поэзия мистиков), посредством которых мы получаем доступ к опыту сосуществования времен. Собственное выражение магического реализма, который мы больше не будем так называть, – особый вид метафоры, которая не только связывает объекты через сходство их природы, но и соединяет различные временные пласты, бросая вызов логике причин и следствий: «С тех пор как сапатисты сожгли мой дом, у меня все время подгорают бобы», – говорит одна из героинь «Воспоминаний о будущем».
В романе Элены Гарро время идет разными способами. Внутренняя жизнь персонажей, подчиненная неизвестным законам – или, точнее, свободная от любых законов, кроме тех, которые могут быть выражены только метафорически, – нарушает хронологическую линию повествования и истории страны, того времени, когда «только грубые предметы обретают форму». Повествование прерывается трансом – сном, игрой, эмоцией, – который предвещает другую временную реальность. Отмечается, что «несчастье, как и физическая боль, уравнивает минуты» и что «будущее было повторением прошлого». Один из персонажей считает невероятным не то, что его родители умерли, а что «родились в ту же эпоху, что и он, но которая тем не менее в памяти его отстояла дальше, чем рождение Клеопатры или Кира». Дети играют под двумя деревьями, которые они называют Римом и Карфагеном. О главной героине романа говорится:
Существовали две Изабели: одна бродила по патио и комнатам, а другая жила в далекой сфере, застывшей в пространстве. Неприкаянная, она касалась предметов, чтобы хоть как-то связаться с видимым миром, брала в руки книгу или солонку, словно пытаясь удержаться за них и не упасть в пустоту. Так она создавала связь между реальной и нереальной Изабель и находила в этом утешение. «Молись, будь добродетельной!» – говорили ей, и девушка повторяла волшебные формулы молитв, пока те не распадались на бессмысленные слова. Между силой молитвы и словами, которые ее составляли, существовало такое же расстояние, как между двумя Изабелями: она не могла объединить ни молитвы, ни себя. И, зависшая в пространстве, Изабель могла в любой момент оторваться и упасть, как метеорит, в неизвестное время.
В первой части романа Элены Гарро чужак-путешественник прибывает в город Икстепек и приносит с собой театр, то есть иллюзию рождения целого нового мира в одной части старого. Театр противопоставляется инерции. Через него другие временные отрезки проникают в местные временные циклы. С появлением театра в городе поговаривают, что происходит нечто странное и время впервые начинает двигаться по улицам. Благодаря осознанию игры женщины проходят по городу, «завороженные собственной красотой». Развязка первой части романа – это слияние времени театрального и времени исторического, что вызывает магическую приостановку, в результате которой одна из героинь сбегает из плена.
То новое, что принес роман Элены Гарро в барокко Латинской Америки, заключается в том, что она ставит женщину – и конкретно отношение женщины к ее собственному желанию и к желанию, которое делает ее объектом мужчин, – в центр множества времен и миров. Женщина существует разными способами в разных пространствах: она активно проявляет себя
