чрезвычайно выразительных образа: мягкая и скрытная Хулия Андраде, которую безумно любит генерал, в то время как она его презирает и в конце концов покидает, и Изабель Монкада, сильная и упрямая девушка, с ее темными, преследующими Росаса глазами, которую генерал не может отвергнуть, как бы ни хотел. Внутренняя сила этих двух женщин почти противоположна, но в обоих случаях они олицетворяют собой поиск свободы – свободы, в которой так нуждается Икстепек и страна в целом, – бунт против несправедливости, государственных преступлений и безнаказанности. Перед нами разворачивается не только история об угнетении, но и история сопротивления. Угнетение представлено «маскулинным» правительством, а сопротивление – народом, ведомым женщинами.
Женщины в «Воспоминаниях о будущем» интересуются миром, который их окружает. Они не только публично осуждают преступления, совершенные против крестьянских лидеров (как это неоднократно делала сама Гарро), но и обсуждают национальную политику:
– Чего можно ожидать от такого, как этот Кальес? А что вы скажете об одноруком? – добавила донья Эльвира, указывая на пухлое лицо Альваро Обрегона.
– Они плохо кончат, – убежденно изрекла Инес.
По словам самой Элены Гарро, о чем она поведала в беседе с Габриэлой Мора, феминисткой она стала еще до того, как это осознала. Да, Гарро признает отцовскую фигуру как опору семьи, однако в ее произведениях частно фигурируют женщины, недовольные своим положением и в конечном итоге бросающие вызов патриархальному порядку.
Впрочем, женщины – не единственные маргинальные персонажи, которые обретают особое значение в романе. Так, весьма ярко описан безумец Хуан Кариньо, считающий себя президентом. Героинями истории также становятся Лучи, хозяйка борделя, и бездомная старуха Доротея, чей дом был сожжен военными. Они ничего не имеют, но готовы отдать свои жизни ради всеобщей справедливости.
Появление этих персонажей не случайно. На протяжении многих лет Элене Гарро приписывали безумие и относились к ней с бесконечным презрением – особенно в среде приверженцев литературных журналов «Нексос» и «Вуэльта», то есть культурных лидеров, связанных с «филантропическим огром» ИРП, – так же как и к другим неудобным и неуправляемым писательницам, например к Росарио Кастельянос или к Сильвине Окампо.
Хотя термин «магический реализм» еще в 1925 году придумал немецкий критик Франц Рох, жанр стал всемирно известным благодаря творчеству Габриэля Гарсиа Маркеса, который многое, осознанно или нет, заимствовал у Гарро. Важно помнить, что писательница создала этот роман в 1952 году и опубликовала его намного раньше, чем появились «Сто лет одиночества», «Наша земля» [20] и «Загородный дом» [21], которые и сегодня считаются одними из величайших примеров латиноамериканского магического реализма. Невозможно не заметить в «Воспоминаниях о будущем» фрагменты, которые позже были использованы другими писателями. В частности, эти два эпизода:
Напрасно облака желтых бабочек парили над садами: никто не благодарил их внезапное появление.
Выезжая из ночи, они исчезли на дороге в Кокулу в розовом свете восходящего солнца. Погонщик рассказал нам, как весь Икстепек замер, круглый и черный, с неподвижными фигурами на улицах и балконах.
– Как черное море, окруженное утренним светом с полей, – сказал он.
Сама же Элена Гарро всю жизнь утверждала, что ей неважно, принадлежит ли ее творчество к магическому реализму или нет, поскольку она считала его данью моде, а не литературным течением. Стоит задаться вопросом, приглашали ли ее когда-нибудь присоединиться к латиноамериканскому буму? В этой группе, состоявшей исключительно из белых гетеросексуальных мужчин, единственной женщиной была Кармен Бальсельс, литературный агент и автор интеллектуальной прозы. Заявления некоторых участников этого бума, которые они делали на протяжении долгих лет, принижают прозу, написанную женщинами или талантливыми гомосексуальными писателями, такими как Мануэль Пуиг, и сейчас вызывают чувство стыда. Любопытно также, что именно та емкая, концентрированная, интимная и фрагментарная литература – как у Хосефины Висенс, Хуана Рульфо или Хорхе Ибаргуэнгойтиа, презираемая писателями бума, – и оказывается той самой литературой, которую XXI век признает как наиболее ценную и которая оказывает наибольшее влияние на современных писателей.
Исследователи, интересующиеся связью между литературой и болезнью, должны обратить внимание на условия, в которых был написан роман «Воспоминания о будущем». Из-за миелита Элена Гарро несколько месяцев провела в постели и проходила интенсивное лечение кортизоном. Она начала писать этот роман в городе Берне, будучи во власти физической боли, но также испытывая сильнейшую ностальгию по Мексике. В подобных обстоятельствах фантазия и иллюзия становятся единственным средством избежать страданий, а также единственным выходом для персонажей этой истории. В Икстепек иллюзия приходит извне, в тот самый день, когда Фелипе Уртадо прибывает на поезде с бесценным подарком – театром.
«Воспоминания о будущем» – роман, основанный на исторических событиях после Мексиканской революции и на заре восстания кристерос. Городок Икстепек, вдохновленный городом Игуала, где выросла Элена Гарро (и где произошел один из самых ужасающих эпизодов новейшей истории), выступает одновременно и рассказчиком, и местом развития сюжета. Его улицы оккупированы группой военных под командованием генерала Франсиско Росаса, авторитарного и жестокого вождя, измученного любовью и ревностью. Горожане живут в постоянной тревоге. Каждое утро их будят новостями о новых казненных, которых ночью вешают на деревьях или мостах, чтобы запугать население.
Армия, рассредоточенная по всей республике, проявляет садизм и репрессии по отношению к народу, особенно к коренным жителям («Ах, если бы мы только могли истребить всех индейцев, они – позор Мексики!») и к лидерам общин. Страна, которую описывает Гарро, захвачена волной насилия, вызванной междоусобной войной и постоянным злоупотреблением властью. Безнаказанность царит как в городе, так и в сельской местности. Преступления остаются безнаказанными, правосудие – обман, практически инсценировка. «Они пришли с насилием и чувствовали себя во враждебной стране, окруженной призраками. Террор, который они навели, привел их же самих к обнищанию. А меня – к деградации», – говорит город, рассказчик этой истории.
Когда Гарро писала свой роман, в стране уже воцарились мир и стабильность. Вероятно, первые читатели воспринимали эту книгу иначе, если говорить об исторической дистанции. Однако для нас, мексиканских читателей XXI века, знающих о сговоре между государством и организованной преступностью, знающих о беззащитности граждан, полном отсутствии правосудия и соблюдения прав человека, самое страшное в этом романе – сходство с нашей эпохой:
И вот мы вернулись к темным дням. Смертельные игры продолжались: доносчики и военные плели интриги и сеяли смерть. Я с печалью наблюдал за ними. Как мне хотелось перенести их в мои воспоминания, чтобы они там увидели тех, кто жил и умер до них. Те поколения тоже плакали и заливались кровью, но от них не осталось и следа. Запутавшись в себе, мои люди не знали
