ресницы подчёркивали её глаза. Шелковистые волосы шоколадного цвета рассыпались по моей руке.
– Мы отвезем её в больницу? – спросил я, опасаясь, что она умрёт до того, как мы туда приедем.
– Нет. Мы отвезём её в дом медсестры. Он дальше по дороге.
Не выпуская руль, папа протянул вторую руку ко мне. Он держал складной нож.
– Вот.
Я взял его, слишком нервничая, чтобы спросить, зачем он нужен.
– Ты должен вылечить её до того, как мы туда доберёмся. Похоже, у неё нет никаких серьёзных травм.
– Ладно, – сказал я, поспешно кивнув. – Конечно.
Но я понятия не имел, что именно надо делать.
– Ей нужна твоя кровь, Уильям.
– Моя кровь? – в ужасе спросил я.
В зеркале заднего вида я увидел глаза отца. Он смотрел на меня, а не на дорогу, хотя вокруг нас продолжала бушевать буря.
– Проведи ножом по ладони. Твоя кровь исцелит её.
Дрожащими пальцами я раскрыл нож и замер, прижав лезвие к коже. Я не мог этого сделать.
– Ты сможешь, – настаивал отец. В его голосе слышалась отчаянная мольба. – У нас не так много времени.
Я поджал пальцы ног в своих «найковских» кроссовках и, стиснув зубы, полоснул по руке. Лезвие рассекло кожу, и из раны потекла кровь. Я сжал лезвие в кулаке и стискивал его всё сильнее, превозмогая боль. На миг меня охватила паника: я не знал, что делать дальше.
– Дай ей выпить немного крови, а остальное вотри во все ссадины и царапины, какие увидишь.
Отец попытался увидеть девочку через зеркало, а потом повернул к нам голову. Я повиновался и прикоснулся к щеке Элиз, чтобы приподнять ей голову. В тот же миг руку словно охватило пламя. Я подскочил на сиденье и отдёрнул её, но ладонь горела, как от ожога.
– Она такая горячая! Я что-то сделал не так? Я не понимаю…
Отец наморщил лоб. В его взгляде смешались отчаяние и любопытство. Он закинул руку за спинку сиденья и на ощупь нашёл её ладонь.
– Попробуй ещё раз. Возьми её за руку. Ты чувствуешь тепло?
Я тоже коснулся ладони девочки, и жар побежал по моим пальцам, но на этот раз я не отстранился.
– Это не просто тепло, – ответил я.
Становилось всё горячее. Теперь жар охватил всю руку, но я больше не боялся, и мне не хотелось отпускать Элиз. Ощущение было приятным и успокаивающим.
– Уильям! – подстегнул меня суровый голос отца. – Кровь.
В тот миг эта девочка стала для меня чем-то большим, нежели просто произнесённое шёпотом имя. Она больше не была чьей-то чужой тайной. Она стала моей тайной. Я не мог позволить ей умереть.
Я подался вперёд, держа руку так, чтобы кровь капала с моей ладони ей в рот, между идеальных губ персикового цвета. Алые разводы покрывали рубашку Элиз. Я осторожно приподнял её и прижал свою тёплую руку к одной из ран. Кожу снова обожгло, словно раскалённым углём, а потом жар превратился в спокойное приятное тепло.
Я взглянул в лицо Элиз, пытаясь понять, изменилось ли что-нибудь. Она приоткрыла глаза – на какую-то долю секунды, но этот миг стал вечностью.
В этот миг я понял, что влюбился.
Дети богов
Книга вторая
Пролог
Мак привёл нас к хижине в самой густой части леса. Она не была старой, но в ней когда-то жили, и мне стало интересно, сколько ещё гостей нашли там убежище.
Кухонная плита была в пятнах от частого использования, а футон, стоявший у стены, провис в центре, где спали люди. Оглядевшись вокруг, я вдохнула земляной запах леса, который просачивался сюда с улицы. Помимо общей зоны, которая являлась одновременно кухней и гостиной, здесь была только ванная комната и единственная спальня.
– Простите, если я вас там напугал, – сказал Мак, тяжело опускаясь на стул за многоцелевым столом в центре комнаты. – В наши дни никогда нельзя быть слишком уверенным.
Он откинулся на спинку, проверяя стул на прочность своим мускулистым телом.
Его небрежный тон заставил меня приподнять брови. «О, прости, что тыкал тебе в лицо заряженным дробовиком…»
Хотя, может, это было разумно. Исцелив лань, я доказала, что была последней целительницей. И всё же отравить животное – это было малость чересчур.
– Ну, кто-нибудь мог бы и предупредить нас, что ты вооружён и опасен, – сказал Уильям. Его голос прорезал тишину хижины.
Он взял меня за руку и повёл к футону.
– Отныне тебе лучше исходить из этого, – рассмеялся в ответ Мак.
Но мне было не смешно. И дело даже не в том, что он напугал меня и я чувствовала себя неуютно в этом странном месте. Просто у меня в голове было слишком много разных мыслей. Я до сих пор не могла сориентироваться. Так много всего произошло за последние двадцать четыре часа – или больше. Я точно не знала, сколько времени всё это продолжалось.
– Вы, ребята, должно быть, проголодались, – сказал Мак, нарушив молчание.
«Умираю с голоду», – подумала я.
Когда я в последний раз ела?
Тело не обращало внимания на урчащий живот, игнорируя мою потребность в пище – до тех пор, пока об этом не зашла речь.
– Кажется, мой желудок скоро съест сам себя. – Уильям улыбнулся впервые с момента встречи в лесу.
Мак встал, и от толчка тяжёлого тела стул отъехал, проскрежетав по деревянному полу. Дядя Уильяма выглядел так, словно был создан для армии. Казалось, он вполне способен кого-нибудь придушить – даже крепкого парня – или выбить дверь одним ударом ноги. Было странно видеть этого огромного мужчину на такой маленькой кухне, но он явно чувствовал тут себя как дома.
Мак достал из холодильника две тарелки с уже приготовленной едой.
– Я не лучший в мире повар, но это съедобно.
Мне было всё равно. Сейчас я проглотила бы даже пюре из сельдерея. Всё, что угодно.
– Кабачки растут на заднем дворе, а мясо перепелиное, – неуверенно сказал Мак. Его рокочущий голос совершенно не подходил для этих добрых слов. – Простите, что холодное. Если хотите, могу разогреть фасоль.
Я поспешно подошла к столу.
– Всё в порядке, спасибо, – сказала я с искренней благодарностью.
Я видела, что Мак не был жестоким человеком, он просто защищал меня. В конце концов, он ведёт свой род от богини безопасности и охраны. Можно ли обвинять парня в том, что он малость чрезмерно острожен?
Мак взял свой дробовик и осмотрел его, убедившись, что он заряжен, – как будто кто-то мог вынуть патроны без
