уровнем самосознания, выраженным чувством коллективизма и ответственности, конформностью установок при достаточно высоком уровне иррациональности, оригинальности мышления, нестандартности подхода к решению проблем. В целом они рассудочны и пессимистичны. Сложный баланс между эгоцентрическими побуждениями и социальными требованиями у них реализуется в пользу социума, с проявлением выраженной готовности к отказу от самореализации, что, естественно, повышает уровень тревожности и социальной ответственности. По нашей типологии у них преобладают черты сензитивности, интроверсии и педантизма.
Напротив, живой и веселый нрав итальянцев (очень разных, если рассматривать их поврозь) при усреднении дал профиль, близкий к тому, что в нашей популяции оказалось типичным для группы артистов, исполняющих в основном роли характерных и комедийных персонажей. Думается, такое сходство обусловлено тем, что в характере итальянцев много эмоциональной яркости, артистичности, чувства юмора, беззаботности, общительности и ироничности. В целом же они сверхэмоциональны, оптимистичны, но при этом рациональны. Из приведенных выше черт у них ведущими являются экстраверсия, эмотивность, спонтанность.
Обобщенные психологические профили афганцев и пакистанцев в 70-е годы прошлого века выявили преобладание аффективно окрашенного отношения к другим, инакомыслящим людям, что является почвой для формирования фанатичной одержимости, устойчивой приверженности своим идеалам и враждебной нетерпимости к иным воззрениям и верованиям. В нашей типологии это свойство характера обозначено как аффективно насыщенная ригидность, а выявленные особенности можно отнести к выраженному педантизму, в сочетании со спонтанностью и агрессивностью. Если бы к мнению психологов в те уже далекие годы прислушался кто-либо из высоких политиков, от которых зависело, развертывать афганскую войну или нет, возможно, мы жили бы в другом, более спокойном и устойчивом мире, без терроризма и так называемых локальных войн. Но что могли сделать гонимые в то время психологи, отстаивающие неповторимую индивидуальность каждого человека, если мудрые предостережения такой авторитетной личности, как Андрей Дмитриевич Сахаров, не были приняты во внимание?
Шведы и норвежцы оказались весьма близкими к этносам, проживающим в прибалтийских странах. При этом, в частности, у эстонцев выявлены интровертные черты в сочетании с дистантностью, серьезностью, некоторой эмоциональной холодностью, индивидуализмом, обособленностью, вдумчивостью, немногоречивостью. Из черт, приведенных в нашей типологии, у них преобладающими являются интроверсия и педантизм. Правда, это касается в основном мужской популяции. Женщины практичны, скромны, рассудительны, более гибки в контактах, рациональны, с более выраженным чувством юмора, чем мужчины, а также более адаптивны. Если вернуться к вышеупомянутому глобальному подходу, то в целом прибалтийские и нордические национальности отличаются более скупым проявлением эмоций в сочетании с рассудочностью и дистантностью.
Сравнительный анализ психодиагностики показателей при тестировании американской популяции с усредненным профилем личности русских свидетельствует, что американцы более рациональны и менее эмоциональны, более устойчивы, практичны, не склонны к идеализации, трезвомыслящи, в меру общительны, формальны в контактах, не страдают излишней сентиментальностью, не отличаются ни рефлексией, ни выраженным стремлением к сопереживанию. Заметного преобладания какой-либо черты не отмечено.
В противоположность им русские отличаются повышенной эмоциональностью. Они иррациональны, то есть больше мотивированы эмоциями и интуицией, чем рассудком, значительно в своей массе фрустрированы, то есть почти постоянно находятся в ситуации, близкой к стрессовой, склонны к идеализации, сентиментальны, расточительны, восторженны, в общении проявляют полярные тенденции от любви до ненависти, то есть чрезвычайно пристрастны.
Полученные в процессе научно-практического исследования данные красноречиво свидетельствуют, что «средний русский» самобытен, интуитивен, богат творческой выдумкой, отличается некоторой безалаберностью, вспыльчив, но незлоблив, испытывает склонность к обсуждению разных проблем без серьезных попыток реализовать на практике свои фантазии, недоволен жизнью, но как истинный фаталист ничего менять не намерен; он готов бунтовать на уровне застолья или кухонных разговоров, но всерьез что-либо предпринять или переделать ленится или опасается.
Вспоминаются всем со школьных лет знакомые строки Некрасова, который о русском человеке с грустью писал:
…Эх, сердечный!
Что же значит твой стон бесконечный?
Ты проснешься ль, исполненный сил,
Иль, судеб повинуясь закону,
Все, что мог, ты уже совершил, —
Создал песню, подобную стону,
И духовно навеки почил?..
Нет, он не «почил», но в ином направлении использует свою энергию, растрачивая себя больше эмоциями, чем поступками, больше переживаниями, песнями, танцами, пьянками. У него редко встречается склонность к хорошо спланированному предпринимательству, хозяйствованию, к устойчивости политических воззрений. Он такой, русский человек: то расхристанный буян, то страстотерпец, нерасчетливый, доверчивый идеалист, неприкаянный мечтатель, раб своих душевных терзаний, заложник собственной избыточной эмотивности и нерастраченной творческой силы. Душа его тяготеет к трансцендентности, «перешагивая» через то, что под ногами. Рассудком он принимает лишь то, во что сперва поверит на чисто эмоциональном, иррациональном уровне. Поэтому, наверное, «умом Россию не понять»!
Русские вовсе не отличаются эпилептоидностью, как считает глубокоуважаемый автор книги «О русском национальном характере» К. Касьянова, отмечая при этом, что в психологическом исследовании шкала ригидности в усредненном характерологическом профиле ее выборки не была повышенной. Подробное изучение русской популяции показало, что эпилептоидной последовательности и аккуратности, трезвости и практичности ей очень даже не хватает. По нашей типологии в противоречивом сочетании выявляются такие ведущие тенденции, как сензитивность и спонтанность, компенсированная интроверсия и повышенная тревожность, эмотивность с элементами педантизма, который проявляется в упрямстве и вспыльчивости, – опять-таки по Некрасову:
Мужик что бык: втемяшится
В башку какая блажь —
Колом ее оттудова
Не выбьешь: упираются,
Всяк на своем стоит!
(Из поэмы «Кому на Руси жить хорошо»)
В характере русских преобладают некоторая безалаберность наряду с богатой фантазией и надежда на русское «авось». Это богатырь со связанными руками, бунтарь, который одновременно и фаталист, – вот характерные национальные черты, которые выявлены психодиагностическими тестами, подтверждающими правильность трактовки русского характера, подмеченной и описанной также многими литераторами.
Эти данные позволяют предположить, что мятущаяся душа россиянина, в которой соседствуют «лед и пламя» (активность противоречиво сочетается с пассивностью, бунтарство – с фатализмом, независимость духа – с конформностью установок), представляет собой сложное образование, базирующееся на евразийской почве. Цивилизованная, прагматичная Европа, руководствующаяся в основном контролем самосознания, опирающаяся на «рацио», радикально отличается от иррационального, с сильной опорой на коллективное бессознательное, пренебрегающего проблемами отдельной личности Востока. А между ними – мы, россияне, русские, раздираемые противоречиями, со своей неприкаянной, не приставшей ни к одному берегу никем не понятой душой. Скифы? Скорее, евроскифы – с особой ментальностью и особой судьбой.
Я и Ты
О любви
Разобравшись с тем, что мы называем характером человека, перейдем к жизни как таковой,
