один!
Ковбой у меня за спиной прочистил горло.
– Уэстон – это я, – сообщил он.
Что? Быть не может! Наверное, я ослышалась! Даже ко мне судьба не может быть так жестока…
– Но все зовут меня Уэст.
6. Уэст
Ерш твою медь!
Незнакомка из бара стоит посреди моей кухни. Мало того – она и есть та, кого я ждал всю зиму, кто должен помочь мне превратить мечту в реальность.
Ерш твою медь! По-другому и не скажешь.
– Уэстон – это я, – сообщил я, вдруг сообразив, что так и не представился. Не знаю почему. Должно быть, как-то отложилось в голове, что меня она уже знает. – Но все зовут меня Уэст.
Сказал бы: «Вот так совпадение!» – только в совпадения я не верю.
Вчера в «Сапоге дьявола» она показалась мне красавицей. И сейчас, при свете дня, своего мнения я не изменил. Черные волнистые волосы до плеч. Свободные черные джинсы, облегающая черная толстовка – пожалуй, слишком легкий наряд для начала апреля в горах – и карие глаза, что смотрят куда угодно, только не на меня.
Спрашивается, зачем мне нужно, чтобы она смотрела на меня? Не знаю – но нужно. Хочу, чтобы не отводила взгляд, как тогда, в баре; и чтобы эти долгие взгляды привели нас туда же…
– Мисс Харт, прошу прощения за невоспитанность моего сына, – прервал мои размышления голос отца. – Но мы оба рады вашему приезду. – И папа бросил на меня острый взгляд, как бы говоря: «Что же ты, Уэст? Это твоя реплика!»
И в самом деле.
«Ну-ка соберись, Уэст!»
– Не хотите ли присесть? – предложил я, жестом приглашая ее к столу. – И мы обсудим… э-э… все.
Ну, не совсем все, конечно.
Пройдя мимо нее, я выдвинул стул напротив отцовского места. Она опасливо на меня покосилась, но села.
– Я должна извиниться, – заговорила она. – Вчера я оставила свой айпад там, где ужинала, и план работы пришлось набросать заново в блокноте, но при этом я могла что-то упустить. Сегодня вечером заеду за айпадом, так что, может быть, перенесем встречу на завтра? Мне ужасно неловко.
Обращалась она не ко мне, а к отцу; но от стыда и недовольства собой, что слышались в ее голосе, у меня кольнуло в груди.
Мысленно поздравив себя с тем, что сообразил захватить из бара ее вещи, я молча подошел к кухонной стойке, взял тряпичную сумку и положил на стол перед Адой.
Она вскинула на меня огромные карие глаза. Я почесал в затылке и объяснил:
– Забыть свою вещь в «Сапоге дьявола» – все равно, что отправить в черную дыру: велика вероятность, что больше никогда ее не увидишь.
С трудом оторвав взгляд от Ады, я покосился на отца. Чертовски неприятно, что все произошло у него на глазах. Однако он сидел с непроницаемым лицом – лишь слегка прищурился, но больше ничего не подсказывало, что колесики-то в голове у него крутятся.
Когда мы всей семьей садимся за покер, папа обчищает всех – легко догадаться почему.
– М-м… спасибо? – неуверенно протянула Ада, словно не понимала, как реагировать.
Я бы на ее месте тоже не понимал. Поначалу воображал себя принцем, возвращающим потерянную туфельку, а теперь мне подумалось, что в таком сценарии есть что-то жутковатое.
Может быть, и ей это пришло в голову? Забрал ее личные вещи, привез к себе домой… и что с ними делал?
– Я туда не заглядывал, ничего такого – просто не хотел, чтобы вещи пропали. Владелец бара мой хороший друг, и я решил связаться с вами и вернуть сумку через него.
Она медленно, неуверенно кивнула.
– Забавные совпадения случаются, верно? – вступил папа. Теперь он слегка улыбался – наблюдательный сукин сын! – А насчет «Сапога дьявола» Уэстон прав. Там не то что вещи – иногда и люди с концами пропадают!
Ада выдавила смешок.
– Это… это замечательно. – Кажется, она наконец нащупала почву под ногами. Я почти видел, как она натягивает маску – пока не понимал какую, но чертовски хотел это выяснить. – Спасибо вам большое! – обратилась она ко мне. – Теперь не придется мотаться туда-сюда по грунтовке. Боюсь, таких испытаний моя машина бы уже не выдержала.
Я сел напротив, и Ада извлекла из сумки планшет и стилус.
– Обычно перед началом работы я спрашиваю клиента, остались ли у него вопросы по нашим договорам. Знаю, вы их уже подписали, но… – Она перевела взгляд с меня на отца. – Амос, может быть, у вас есть вопросы?
– Нет. Прежде чем подписывать, мы с Уэстоном просмотрели все бумаги вместе с нашим юристом. Все отлично.
Под «нашим юристом» папа имел в виду Кэм. Есть у него и официальный поверенный, но к матери своей внучки он питал слабость. Она – тоже часть семьи, пусть они с Густом и не женаты; а к семейным ценностям Амос Райдер относился серьезно.
Правда, Кэм пока не «настоящий» юрист – экзамен на право заниматься адвокатской практикой она сдала в феврале, и результаты должны были прийти со дня на день. Но все мы не сомневались, что проблем у нее не будет.
– Замечательно! – повторила Ада. С каждой секундой она держалась все более уверенно и профессионально, словно наконец-то попала в свою колею. – Значит, заканчиваем расчистку, которую вы уже начали, а затем беремся за ремонт. Наша задача – отремонтировать дом и обставить его заново. Основной объем работы – это кухня, жилые помещения и ванные. Покончив с ними, перейдем к спальням и одновременно подновим дом снаружи. Если все пойдет по плану, закончим к пятнадцатому июня. Однако по документам дата окончания работ – первое июля. Дело в том, что единственное, что можно точно сказать о любом ремонте, – что-нибудь с ним обязательно пойдет не так.
И Ада коротко рассмеялась. Я даже поверил бы, что ей весело, если бы не слышал вчера в баре ее настоящий смех.
– Завтра приезжает Эван, мой подрядчик. Он наймет бригаду рабочих и организует процесс.
Об Эване я знал – он участвовал в нашей переписке, и это я зарезервировал ему длительное проживание в гостинице «Поппи-меллоу-инн» сразу за городской чертой; но когда это имя сорвалось с ее губ, я вдруг ощутил, как раздуваются ноздри.
Какого хрена? Не собираюсь же я ревновать к тому, что женщина – причем женщина, которую я знаю меньше двенадцати часов, – назвала по имени другого мужчину? Так ведут себя только мудаки, а я очень стараюсь не быть мудаком.
– На прошлой неделе я зарезервировал для Эвана номер в гостинице и
