нарушить гнетущую тишину.
– Такова моя воля. Вы не знаете, чего мне стоит это решение, но клянусь вам, чтобы осуществить его, я могла бы пожертвовать всем наследством, доставшимся мне от деда.
– Подобные мысли свойственны людям вашего возраста! Так рассуждают разве что в девятнадцать лет, и то в наше время далеко не все.
– Вы забываете, что из этих девятнадцати лет восемнадцать я прожила в крайней бедности, а один в роскоши, в которую окунулась так внезапно. Мир преподал мне два больших урока: урок нищеты и урок богатства. Когда-то деньги представлялись мне властелином, теперь они – мой послушный раб. В этом смысле я старше вас, потому что вы никогда не знали ни такой бедности, в которой я жила, ни такого богатства, которое принадлежит мне теперь.
Лемос удивленно смотрел на девушку, когда та говорила ему об уроках этого мира, исполненных неизвестной ему философии.
– Мое богатство было бы бесполезным, – продолжила Аурелия, если бы оно не давало мне возможности выйти замуж за своего избранника, тем более если для этого надо всего-навсего расстаться с несколькими ничтожными конто.
– В этом и кроется вся сложность, – сказал Лемос, который давно уже обдумывал возможные возражения. – Конечно же, вам хорошо известно, что как ваш опекун я не могу потратить ни одного винтена[21] без согласия суда.
– Кажется, вы не хотите меня понять, дорогой опекун, – ответила девушка, и в ее голосе зазвучали нотки раздражения. – Помимо того, о чем вы говорите, мне известно и многое другое, хотя об этом мало кто догадывается. Например, я знаю, какие дивиденды приносят акции, каковы ныне банковские ставки и биржевые котировки, а еще я могу вычислить сложный процент с безошибочной точностью.
У Лемоса голова пошла кругом.
– И наконец, мне известно, что все, чем владел мой дед, теперь принадлежит мне, как указано в его завещании, которое он передал мне собственноручно.
Теперь лицо старика Лемоса из багрового сделалось белым, что было пугающим признаком, учитывая его толстокожесть и тучность, от которой на нем едва сходился его черный фрак.
– А это означает, что если мой опекун будет чинить мне препятствия и вызывать мое неудовольствие, то по достижении совершеннолетия я не выдам ему чек на получение положенной ему суммы, пока не сделаю проверки счетов, которыми он распоряжался от моего имени. Поверьте, для этого у меня найдется и адвокат, и бухгалтер.
– Да, сеньора. Вы имеете на это полное право, – ответил сокрушенный Лемос.
– Что же, значит, мне повезло, что у меня такой замечательный опекун, который всегда готов пойти мне навстречу. Не так ли, дядюшка?
– Именно так! Совершенно верно!
– В таком случае, чтобы не тратить даром времени и не докучать вам юридическими и финансовыми вопросами, предлагаю считать, что мы друг друга поняли. Кроме того, вы ничего не получаете за опеку надо мной. Это неправильно, если у подопечной более чем достаточно средств, чтобы вознаградить труд опекуна.
– Нет-нет, Аурелия. В этом я с вами не соглашусь. Опека над вами – мой священный долг, который я исполняю в память о моей незабвенной сестре!
Лемос смахнул слезинку, которую ему удалось из себя выдавить, хотя казалось, будто он плакал искренне. При упоминании о матери Аурелия резко встала и подошла к окну, словно желая посмотреть, что за ним происходит.
Когда она вернулась на свое место, Лемос уже успел оправиться от пережитых потрясений: он вновь выглядел непринужденно, свежо, бодро и весело.
– Так, значит, мы договорились? – спросила девушка с неизменной серьезностью, с которой вела весь этот диалог.
– Вы просто колдунья – заставляете меня делать все, что вам угодно.
– Подумайте хорошо, дядюшка. Я открою вам тайну, которой не знает никто в мире. Никто, кроме Господа Бога. Если, узнав ее, вы откажетесь или не сможете мне помочь, я никогда не сумею вам этого простить.
– Не тревожьтесь, Аурелия. Я докажу, что заслуживаю вашего доверия.
– Я вам доверяю, сеньор Лемос, и, чтобы у вас не осталось ни малейшего сомнения насчет важности моих слов, памятью матери клянусь вам, что все мое счастье зависит лишь от того, сумеете ли вы исполнить мою просьбу.
– Я в вашем распоряжении.
Аурелия на мгновение замолчала.
– Вы знаете Амарала?
– Которого из них? – спросил Лемос в недоумении.
– Мануэла Тавареса ду Амарала, таможенного служащего, – сказала девушка, смотря в свою записную книжку. – Будьте любезны записать. Небогат, но кое-какое состояние у него есть. Он готов отдать свою дочь Аделаиду замуж за одного молодого человека, который на некоторое время уезжал из Рио-де-Жанейро. Женившись на ней, он получит тридцать конто.
Когда Аурелия произносила эти слова, ее голос, прежде звучавший очень уверенно, дрогнул, после чего она заговорила более резким тоном.
Лемос вновь побагровел от смущения и, чтобы скрыть его, нервно тряхнул головой, расстегивая ворот рубашки, который, казалось, душил его.
На мгновение Аурелия остановила свой холодный взгляд на Лемосе, а затем невозмутимо перевела его на страницу записной книжки, давая опекуну время прийти в себя. Лемос угадал это – он хорошо знал подобные приемы, к которым нередко прибегают в свете.
– Тридцать конто? Неплохо для начала! – заметил он.
Аурелия продолжила:
– Нужно расстроить этот брак. Аделаида должна выйти замуж за доктора[22] Торквато Рибейро, которого она любит. Он беден, поэтому отец девушки не позволил ему взять ее в жены. Но как вы считаете: если убедить сеньора Амарала в том, что у юноши есть состояние в пятьдесят конто или около того, даст ли он ему согласие на брак?
– Предположим, Амарала мне удастся убедить. Только где взять эти деньги?
– Я предоставлю необходимую сумму с большим удовольствием.
– Но, моя дорогая, к чему нам вмешиваться в чужие дела?
– Вы достаточно умны, сеньор, чтобы понять. Я ничего не стану скрывать от вас, потому что ни на мгновение не сомневаюсь в вашей преданности.
Следующие слова девушке было трудно произносить.
– Жених Аделаиды Амарал – именно тот мужчина, которого я выбрала в мужья. Поскольку принадлежать двум женщинам одновременно он не может, мне необходимо за него побороться.
– Можете на меня положиться! – сказал старик Лемос, потирая руки так, словно предвидел, что получит хорошее вознаграждение за свои старания.
– Этот мужчина…
– Назовите мне его имя, – попросил Лемос, опуская перо в чернильницу.
Аурелия сделала знак рукой, указывая, что Лемосу нужно подождать.
– Этот мужчина вчера вернулся в Рио-де-Жанейро; сейчас, скорее всего, он занят подготовкой к свадьбе, решение о которой было принято около года назад. Вам следует встретиться с ним как можно скорее.
– Я сделаю это сегодня же.
– Вам нужно предложить ему условия другого брака. В Рио-де-Жанейро такое происходит часто, не так ли?
– Каждый день!
– Вам лучше знать, как решаются подобные вопросы.
– Ну-ну…
– Мне нужно предупредить вас: вы не должны называть ему моего имени.
– Ах! Вы хотите сохранить инкогнито?
– Да, пока не состоится первая встреча с женихом. До этого вы только можете дать ему понять, что невеста не старуха и не калека.
– Все ясно, – ответил Лемос, смеясь. – Вы хотите устроить романтическую свадьбу.
– Вовсе нет, дядюшка. Итак, вы не должны раскрывать подробностей. Вам следует упомянуть только, что девушка, о которой идет речь, не стара и не дурна собой.
– Хотите сделать сюрприз?
– Может быть. А теперь условия брака…
– Позвольте! Если вы желаете оставаться неизвестной, возможно, мне лучше не участвовать в сватовстве лично?
– Я бы предпочла, чтобы мы обошлись без посредников. Если он узнает в вас моего дядю и опекуна, разве не сможете вы убедить его в том, что я не имею никакого отношения к обсуждаемому браку и что вы хотите выдать замуж одну свою дальнюю родственницу?
– Отлично придумано! С этим-то я справлюсь, можете быть спокойны.