это сделать?
— Не забывайте, что я занимаюсь промышленным шпионажем, — самоуверенно проговорила она. — Как только узнаю о взаимоотношениях компании «Стратегическое развитие» и Уэйленда, мне нетрудно будет понять намерение последнего.
— Предположим, что он действительно озабочен чьей-то попыткой убить его и что только по этой причине он сделал ту запись.
— Тогда я скажу об этом Шари и грациозно исчезну со сцены, — она тепло улыбнулась мне. — Я не буду и пытаться конкурировать с таким профессионалом, как вы. Это единственное, что привело вас сюда? Защитить Уэйленда от того, кто старается его убить?
— Что же еще?
— Я надеялась, что вы мне скажете, — она отпила свой «Мартини». — Если нет иной причины, мы могли бы работать вместе по этому делу. Пока я копаюсь в делах корпорации, у меня есть приличный шанс обнаружить причину, по которой кто-то желает смерти Уэйленда. Я даже могу узнать имя этого человека.
— Конечно, почему бы нам и не поработать вместе? — согласился я и поднял свой стакан. — За товарищество Бойда и Милн!
— Милн и Бойд! — ухмыльнулась она и в ответ подняла свой стакан. — Теперь, когда мы об этом договорились, скажите, что вы собираетесь делать?
— Пока ничего. Подожду, когда в шесть мне позвонит Уэйленд.
— Сегодня вечером у меня свидание с человеком, который многое мне может сообщить о здешних планах развития и о причинах их крушения. Почему бы нам не встретиться попозже и не сравнить добытые нами сведения?
— Прекрасная мысль, — признал я. — Часов в одиннадцать?
— Здесь, в моей комнате, — согласилась она. — А теперь вы должны извинить меня, Дэнни. Я должна принять ванну и нарисовать новое лицо к своему свиданию.
— Разумеется, — я поднялся, допил «Мартини» и поставил пустой стакан на шифоньер. — Прежде чем уйти, мне захотелось бы узнать еще одну вещь, Джеки. Вы знаете, чем Уэйленд вынуждает свою жену отказаться от развода?
Она встала, и ее руки небрежно огладили мини-юбку на полных бедрах.
— Он ее вынуждает? — в ее сапфировых глазах блеснул внезапный интерес. — Она мне об этом ничего не говорила.
— Об этом было сказано на пленке. И я полагаю, что это правда, поскольку он, очевидно, щеголяет все время перед ней своей любовницей.
— Алисией Эймс, — кивнула она.
— Вы знаете ее?
— Только со слов Шари, которая выпускала пар по этому поводу. Алисия только-только развелась, когда Стерлинг познакомился с ней. — Ее губы расплылись в улыбке. — Ее муж неожиданно вернулся из дальней поездки и застал у себя дома нечто вроде римской оргии в полном разгаре. В ней участвовали четыре здоровых молодых человека и Алисия!
— Муж, по-видимому, был чертовски шокирован? — ухмыльнулся я в ответ.
— Еще бы! Как рассказывала Шари, он прошел прямо в кабинет, взял пистолет и фотокамеру, заставил их продолжить оргию и сделал кучу снимков. Затем он выбросил из дома молодых людей и дал Алисии время одеться, прежде чем выкинул и ее, не выдав ей денег даже на такси!
— Так вот взял и выбросил ее на холодный снег?
— В Санта-Байе никогда не бывает снега. Но Чарльз Макензи сделал бы это, даже если бы на улице разыгрался настоящий буран.
— Чарльз Макензи? — повторил я.
— Вы его знаете?
Я покачал головой.
— Я думаю, что где-то слышал раньше это имя.
— Он руководит здесь чуть ли не самым большим строительным предприятием. Я тоже никогда его не встречала. Всю эту историю мне рассказала Шари, которую она любит повторять со всеми скабрезными подробностями, — улыбка увяла на ее лице. — Теперь вы должны уйти, Дэнни, или я не успею на свое свидание.
— Увидимся около одиннадцати. Желаю вам хорошо повеселиться.
— Свидание чисто деловое, — ответила она тихим голосом. — Я предпочитаю веселиться частным образом после окончания рабочего дня. — Она взглянула на меня с невинным выражением. — В нашей профессии мы оба должны быть благоразумны в том, что касается с кем и как мы веселимся. Вы согласны, Дэнни?
— Конечно, — кивнул я, — в следующий раз, когда я приду к вам, я войду в дверь задом. Если кто-то увидит меня, он подумает, что я выхожу.
Я вернулся в свою комнату и заказал в номер бутылку бурбона и лед. Когда их доставили, я налил себе стаканчик, нашел в телефонной книге номер компании «Строительство Макензи» и набрал его. Когда ответила телефонистка, я назвался Милном и попросил соединить меня с Чарльзом Макензи по личному вопросу. Секунд через пять грубый мужской голос рявкнул мне в ухо: «Макензи».
— Моя фамилия Милн. Я — частный детектив, веду расследование, в котором фигурирует ваша бывшая жена, и надеюсь, что вы мне подскажете, где я мог бы ее найти.
— Мы развелись чуть больше года назад, — прорычал голос. — С того момента, когда я вышвырнул из дома эту дешевую девку, мне было наплевать, жива ли она или сдохла! Единственное, что я могу вам подсказать, вы скорее всего найдете ее в положении на спине. Таково ее главное хобби! — И он бросил трубку.
Обладатель этого голоса вовсе не походил на дворецкого-любителя, с которым я познакомился накануне в доме Уэйленда. Итак, или существовали два Чака Макензи, или дворецкий-любитель предпочел воспользоваться этим именем вместо своего. Как и все остальное, случившееся до сих пор, это мне ничего не давало.
В седьмом часу зазвонил телефон. Дежурный сообщил, что мистер Уэйленд ждет меня через пять минут в баре. Когда я выходил из своей комнаты, из двери напротив появилась Джеки Милн. На ней было обалденное миниатюрное черное платье: облегающий креп на шнурках, с низким квадратным декольте, открывавшим глубокую ложбинку меж грудей. Платье кончалось на середине бедра. Сверкающие серебристые чулки подчеркивали элегантные формы ее длинных ног.
— Я уже опаздываю! — с мимолетной улыбкой она пролетела по коридору как великолепный черно-серебристый шквал.
Когда я вошел в бар «Луау», то тут же убедился в том, что он продолжает неплохо зарабатывать на фальшивых гавайских напитках, подававшихся в имитации кокосовой скорлупы. Я заказал бурбон со льдом и успел сделать первый глоток, когда кто-то тронул меня за плечо.
— Привет, Бойд, — послышался насмешливый голос. — Надеюсь, вы не проиграли больше ни одной драки?
Эд Норман выглядел так же, как и в доме Уэйленда. Это и понятно: не мог же он постареть за одну ночь! Все тот же высокий, костлявый парень с начинающейся лысиной и светло-голубыми глазами, слишком близко сидящими к тонкому, заостренному носу.
— Я думал, что вы умерли, — ответил я, изображая удивление. — Умерли от сердечного приступа в тот момент, когда дворецкий наставил пистолет на собравшихся гостей.
— Если бы он промедлил секунд десять, вы бы
