Госдепартамента США, ЦРУ и Всемирного банка, специализирующиеся на Африке, называют Анголу показательным примером. Под этим они подразумевают, что Ангола – указывает на тенденции.
Страна играла важную роль в исследованиях, которые я проводил для Холла и Добера в начале 1970-х годов. Она граничила с Заиром, была одной из богатейших стран в мире по природным ресурсам и нуждалась в дешевом гидроэлектричестве для освоения этих ресурсов. Но при этом она была одной из беднейших стран по уровню жизни. Продолжительность жизни в Анголе была – и остается – одной из самых низких, а показатель детской смертности один из самых высоких. Из-за обширных месторождений нефти, алмазов и важных полезных ископаемых в 1970-е годы Ангола стала полем битвы в «холодной войне» между США и Советским Союзом.
Малоизвестный факт об Анголе: хотя она расположена в Африке, она оказала значительное влияние на Латинскую Америку. Она помогла оправдать операцию «Кондор».
В конце 1975 года Ангола получила независимость от Португалии и стала марксистско-ленинским государством. Разрушительная гражданская война разгорелась между правящей фракцией, Народным движением за освобождение Анголы, пользующимся поддержкой Советского Союза, и проамериканским Национальным союзом за полную независимость Анголы. Южная Африка и Заир наряду с США поддерживали Национальный союз. Чтобы избежать прямой конфронтации с США, Советы наняли кубинские войска и заплатили им за то, чтобы они воевали бок о бок с Народным движением. Советы многому научились на примере того, как Пентагон использовал иностранных военных (в случае США правых диктаторов Аргентины и Чили в плане «Кондор», предшествовавшем операции «Кондор»). К 1976 году число кубинских «советников» превзошло 30 тысяч.
Вашингтон пустил слух о том, что желание Советов использовать кубинцев как своих подручных в Анголе – испытательный полигон для коммунистической стратегии в Латинской Америке. Я прекрасно помню, как президент Всемирного банка и бывший министр обороны США Роберт Макнамара предостерегал нас на встрече 1976 года в Вашингтоне (округ Колумбия), что, хотя Советы не сумели разместить ракеты на Кубе во время конфронтации Кеннеди и Хрущева в 1962 году, они намерены добиться господства в этом полушарии. Войска Анголы, прошедшие кубинскую подготовку, как он сказал, будут насаждать коммунизм по всей Африке, а кубинцы используют свой опыт в Анголе, чтобы запустить красный прилив в Латинской, Центральной и Северной Америке. Экономические убийцы и шакалы расширили свою деятельность и в Анголе, и в Латинской Америке.
Оглядываясь назад, совершенно непонятно, как можно было поверить в то, что такое крошечное островное государство, как Куба, с населением около 9 миллионов человек, могло замыслить подобную стратегию. По сути, теперь нам известно, что президент Фидель Кастро никогда и не рассматривал такую возможность. Он был рад принять советскую помощь и продавать русским крупные партии кубинского сахара, который бойкотировали США, но Кастро не строил планы относительно всего Западного полушария. Тем не менее к словам Макнамары прислушались. Я присоединился к шакалам, подразделениям спецназа, оперативникам ЦРУ и другим ЭУ, которым поручили остановить воображаемый красный прилив. К 1975 году операция «Кондор» наводила ужас на каждого, кто бросал вызов правым, антикоммунистическим латиноамериканским диктаторам. Операция «Кондор» продолжалась с разной интенсивностью практически в течение 15 лет.
Сегодня мы видим множество сходств между «показательным примером» Анголы и «канарейкой в клетке» Эквадора. Обе страны послужили предостережением о том, что Советы намерены добиться доминирования на этих континентах. Обе были богаты нефтью и другими ресурсами, однако их народ был доведен до нищеты десятилетиями иностранной эксплуатации. В обеих странах главными эксплуататорами были американские нефтяные компании. В Эквадоре – это была Texaco, а в Анголе – Cabinda Gulf Oil (обе теперь являются филиалами Chevron). По хитроумной стратегии ЭУ кубинские военные защищали деятельность Cabinda, чтобы Народное движение могло оправдать советскую поддержку, в то время как правые диктаторы Эквадора защищали Texaco, чтобы оправдать американскую поддержку операции «Кондор».
В 1980-е годы при Народном движении промышленность Анголы росла. Американские и советские ЭУ, шакалы и корпоративные наемники соперничали за ресурсы; коррупция и жестокость процветали. Когда в 1990-е годы Советский Союз развалился, американские ЭУ убедили Народное движение отвергнуть марксизм, объявить страну социальной демократией и присоединиться к МВФ.
Несмотря на дружеские отношения с США и Европой и несколько перемирий, гражданская война продолжилась и в 2000-х годах. Около 1,5 миллиона человек погибли, 4 миллиона лишились дома и более 500 000 покинули страну. Инфраструктура и сельское хозяйство Анголы были разрушены, а образование, здравоохранение и другие социальные услуги находились в состоянии полной разрухи. И в этом американские ЭУ увидели блестящую возможность.
Когда гражданская война завершилась в 2002 году, Вашингтонский консенсус предложил Анголе те же соглашения и неолиберальные экономические требования, которые неизменно давали результат, начиная с 1970-х годов. Но на пути американских ЭУ встало новое поколение лидеров Анголы. Один из них, Жоау Лоуренсу, имел много общего с эквадорским президентом Корреа. Как и Корреа, Лоуренсу стал свидетелем того, как иностранные колонизаторы (в данном случае португальцы) посадили его отца в тюрьму. Как и Корреа, Лоуренсу получил диплом магистра за границей (в России), разбирался в глобальной экономике и выступал против неолиберализма.
Диалог с МВФ не сложился, поскольку – как и Корреа – Лоуренсу и его Народное движение не соглашались на жесткую экономию, налоговые структуры, политические требования и другие условия. Как и Эквадор, Ангола обратилась к Китаю. Пекинские ЭУ ухватились за эту возможность, как они это сделали в Эквадоре. В 2004 году они добились для Анголы кредита в размере двух миллиардов долларов под залог нефти и заключили соглашения по развитию инфраструктуры. За первым кредитом последовал второй. Вскоре Китай стал крупнейшим кредитором Анголы [165].
Однако, как и в Эквадоре, была и обратная сторона. Согласно данным Observer Research Foundation:
Многие аналитики называют кредиты Китая на развитие инфраструктуры Африки «дипломатией долговой ловушки». По некоторым оценкам, Ангола должна более 20 миллиардов долларов трем китайским организациям – Китайскому банку развития, Китайскому экспортно-импортному банку и Промышленному и коммерческому банку Китая.
Нисходящая спираль, вызванная стремлением положить конец дефициту через эксплуатацию нефти и минералов, привела страну прямиком в когти китайских ЭУ без какой-либо пользы для основной части населения. Выгоду получили лишь немногие жители Анголы, которые сотрудничали с ЭУ, соглашались на новые кредиты и разжигали страх и разобщенность между этническими и политическими фракциями.
Как и следовало ожидать, китайские компании привезли своих рабочих и настояли на оборудовании и запчастях, произведенных в Китае. И, как и везде, китайские проекты зачастую были крайне низкого качества. Как сказано в статье Observer Research Foundation:
