class="p1">Хотя за свою многовековую историю Африка пережила вторжение египтян, римлян и арабов, колониальные европейские империи, пришедшие на континент в начале 1500-х годов, привели к таким экономическим и культурным последствиям, которые навсегда изменили геополитику всего региона. Поработив местное население и уничтожив их культуру, европейцы самовольно провели границы, создав территориальные единицы, разделившие людей на так называемые страны, и навязали языки, систему образования и учреждения, поддерживающие их коммерческие интересы и способствующие эксплуатации ресурсов Африки.
Четыре принципа ЭУ снова стали нерушимой опорой доминирования. Европейская военная сила сочеталась с различными формами долгов и обещаниями процветания. Принцип «разделяй и властвуй» вышел на новый уровень и открыл возможности для трансатлантической работорговли. Вожди племен быстро усвоили: чтобы выжить и получить выгоду, нужно сотрудничать с захватчиками и зачастую воевать со своими соседями. Иностранная эксплуатация продолжалась, пока движение за независимость в 1950-х и 1960-х годах не положило конец прямому колониальному правлению. Однако африканские лидеры усвоили урок. Опираясь на культурные и племенные разногласия, они сохранили жестокие, диктаторские правительства. Давняя вражда и споры по поводу прав на минералы и другие проблемы приводили к противоречиям, вооруженным конфликтам и военным действиям почти на всем континенте. Американские ЭУ твердили, словно заклинание: «Мы не европейские колонизаторы», но их стратегии, тем не менее, укрепляли власть местных диктаторов, пока диктаторы выполняли требования американских корпораций.
Отчет организации Global Justice Now показывает, что финансирование, предназначенное для «совершенствования сельского хозяйства и продовольственной безопасности в Африке… на самом деле помогает многонациональным компаниям получить доступ к ресурсам и добиться политических изменений для расширения своей деятельности в Африке». В отчете сказано, что «прокорпоративный подход к [подобным] инициативам… скорее всего, усугубит проблему голода и нищеты из-за активного захвата земли, нестабильной и низкооплачиваемой работы, приватизации семян и нацеленности на экспорт, а не на то, чтобы прокормить местное население»[160].
Присутствие американских военных и учебно-тренировочных подразделений усилило недоверие к намерениям США среди многих африканцев. Широко распространялись сообщения о гибели гражданского населения в результате участия американцев в боевых действиях в более чем сорока странах и о роли США в поставках вооружения в такие страны, как Саудовская Аравия, которая убивала мирных жителей в Йемене, Судане и других африканских странах. Африканские журналисты часто выражали тревогу в связи с явным непониманием Вашингтона, что, даже если жестокие диктаторы рады внешней военной поддержке, народ ненавидит их. Пекин быстро извлек выгоду из растущего разочарования почти всего континента в США и Европе. Китайско-африканская торговля выросла на 700% в 1990-е годы[161]. Китайские ЭУ прекрасно понимали то, что упустили их американские и европейские коллеги, – выгода в Африке намного превосходит риск. Прямые иностранные инвестиции Китая в Африку взлетели до небес, как сообщает The Diplomat:
Объем китайских прямых инвестиций в Африку вырос почти в 100 раз за 17 лет – с 490 миллионов долларов в 2003 году до 43,4 миллиарда долларов в 2020 году, достигнув пика в 46,1 миллиарда долларов в 2018 году… опережая Соединенные Штаты с 2014 года[162].
На саммите Форума китайско-африканского сотрудничества в 2018 году Китай обещал финансовую поддержку всем «развивающимся рынкам» континента, которые присоединятся к Новому шелковому пути. Африканские страны подписали соглашение с Китаем, чтобы «совместными усилиями защищать основные национальные интересы друг друга, а также интересы развивающихся стран в целом». Юнь Сун, научный сотрудник Брукингского института и директор Китайской программы в Центре Стимсона, писал:
«Новая модель международных отношений» или «демократизация международных отношений» давно стала задачей китайской политики, нацеленной на реформирование международной системы, чтобы дать Китаю и его союзникам из развивающихся стран голос и влияние. Вовлекая африканские страны в свою инициативу, Китай заложил фундамент для строительства нового мирового порядка. Политический посыл саммита четко выражен в совместном обращении: не называя имен, Китай и Африка выступают против протекционизма и односторонности, обещая поддерживать открытую мировую экономику и многостороннюю торговую систему.
Американская стратегия ЭУ была раскритикована за односторонность и корыстные интересы, в то время как Китай утверждал, что его инфраструктурные проекты объединят африканские страны друг с другом и с Новым шелковым путем, который принесет выгоду всем. Принцип «разделяй и властвуй» уступил место принципу «объединяй и процветай». Далее Юнь Сун объяснил подход «пяти нет» президента Си к внешней политике. Говоря конкретно об Африке, Си взял на себя следующие обязательства:
Не вмешиваться в путь развития отдельных стран; не вмешиваться в их внутренние дела; не навязывать волю Китая; не ставить политических условий в отношении финансовой помощи; и не стремиться к эгоистичной политической выгоде от инвестиций и финансового сотрудничества[163].
Когда я слышу подобную риторику, то сразу вспоминаю нашу методичку первой волны ЭУ. Хотя мы не утверждали, что отказываемся от политической выгоды, мы формулировали свои обещания в следующем контексте: «ваша страна добьется процветания, переняв нашу демократическую систему правления». Я с содроганием вспоминаю, как часто я говорил подобное и насколько неискренни были эти слова, поскольку мы поддерживали жестоких диктаторов, если они принимали наши кредиты и дешево предоставляли свои ресурсы нашим корпорациям.
Китайская риторика не менее лживая, поскольку Китай все равно вмешивается во внутренние дела стран – особенно в том, что касается найма рабочих и условий труда, соблюдения природоохранных норм и контроля строительных проектов – и требует, чтобы страны-должники поддерживали его политику в Тайване, Гонконге, Тибете и среди национальных меньшинств. Однако обещания экономических убийц китайской третьей волны крайне привлекательны для стран, которые веками страдали от колониализма. Китайское предложение «Если хотите, чтобы ваша страна процветала, признайте Китай своим партнером в глобальной торговле, который не станет вмешиваться в дела вашего правительства» звучит намного лучше, чем американское «Если хотите, чтобы ваша страна процветала, возьмите займы Вашингтонского консенсуса… и подчинитесь неолиберальной политике». Китайские ЭУ понимают, что в современном мире торговля намного эффективнее, чем принуждение.
К 2021 году Китай стал доминирующей силой в Африке: крупнейшим двусторонним торговым партнером, крупнейшим двусторонним кредитором и одним из самых влиятельных иностранных инвесторов. По данным Observer Research Foundation:
Китайские компании проникли практически на все африканские рынки. Сегодня 2021, в Африке их насчитывается более 1000; около 1 миллиона китайцев живет на континенте. Многие из этих китайских компаний в Африке находятся в частной собственности, а некоторые полностью или частично принадлежат государству. В подобном контексте китайские компании обладают значительной свободой действий на африканском рынке, а также пользуются поддержкой китайского инвестиционного капитала на выгодных условиях[164].
Ангола: показательный пример
Служащие
