к двери, Роуз следует за мной по пятам.
— Я иду с тобой, — говорит она.
— Роуз, не надо, — прерывающимся голосом просит Фионн. — Пожалуйста.
Мы останавливаемся, чтобы Роуз могла повернуться к нему лицом. Он стоит на коленях на полу, его рука все еще лежит на боку Бентли.
— Ларк — моя подруга. Я верну ее.
— Но…
— Я люблю тебя, Фионн Кейн.
В комнате воцаряется потрясенное молчание. Я жду, что Фионн что-нибудь скажет, что угодно, но он молчит. Кажется, что ее слова настолько неожиданны, что он не может их переварить.
Роуз делает шаг назад к двери. Фионн смотрит на нее, застыв на месте. Роуз отступает еще на шаг.
— Спаси собаку, или этот засранец убьет тебя.
Затем Роуз проходит мимо меня, вытаскивая огромный охотничий клинок из ножен, спрятанных у нее под рубашкой. Когда я поворачиваюсь к брату, в его глазах читается страдание.
Он сглатывает, его голос дрожит, когда он говорит:
— Береги ее.
— Обещаю.
Я бегу, догоняя Роуз. Спустившись по лестнице, мы вдыхаем холодный воздух и направляемся к зданию на другой стороне улицы.
— Так кто же этот парень? — спрашивает Роуз, когда мы подходим к запертой двери. Я уже собираюсь попробовать выстрелить в замок, когда она достает из сумки, висящей у нее на плече, маленький черный футляр и вставляет в замок спицу и пистолет-отмычку. После нескольких щелчков и поворотов дверь открывается, и мы заходим внутрь. Бывшее промышленное здание на первом этаже переоборудовано в небольшие офисы, а на втором — квартиры.
— Он сказал, что его зовут Эйб Мидус. Он договорился о встрече в моей студии и привез седло, чтобы отремонтировать. Но я ничего о нем не знаю, кроме того, что он религиозный человек. Конор ищет информацию.
Мы взбегаем по лестнице на второй этаж и направляемся к квартирам. Останавливаемся у комнаты в конце коридора, которая, скорее всего, выходит прямо на наши окна, и прислушиваемся к звукам внутри. Ничего не слышно. Я держу пистолет направленным на дверь, пока Роуз вставляет свои инструменты в замочную скважину. Когда засов поддается, я жестом показываю ей отойти в сторону. Затем поворачиваю ручку и толкаю дверь.
— Ну что ж, — шепчет Роуз, когда я первым переступаю порог. — Думаю, мы пришли по адресу.
Здесь никого нет. Но свидетельства его одержимости повсюду.
Стены украшены рисунками, изображениями крестов с цитатами, нацарапанными на полях, набросками домов, незнакомых мест и людей. На нескольких рисунках изображена пожилая женщина с раскрытой Библией на коленях. На каждой поверхности разбросаны рукописные заметки. Время, даты и места. Среди белых листов торчит яркая полоска бумаги, и я беру ее. На билете написано «KEX» с Ларк Монтегю.
В груди у меня вспыхивает жгучая боль.
Звонит телефон, и я с трудом достаю его из кармана. Это Конор.
— Есть что-нибудь? — говорю я.
Роуз наблюдает за происходящим, стоя рядом с оптическим прицелом, установленным на треноге, объектив направлен на нашу квартиру.
— На Эйба Мидуса ничего нет. Он призрак.
— Ты проверял данные по Техасу?
— Я проверил данные по всему миру. Нет никого, кто бы подходил под описание.
Я испускаю поток ругательств, а Роуз бросает на меня обеспокоенный взгляд. Она начинает рыться в груде шприцев и флаконов, разложенных на подносе на приставном столике. Конор перечисляет разные варианты имени Эйба и все, что он искал, пока Роуз открывает Библию, лежащую на краю стола. Ее глаза расширяются, когда она хватает ее и протягивает мне, лихорадочно указывая на имя.
— Мы кое-что нашли. Это Эйб Мид, — говорю я Конору. Осознание поражает меня прямо в грудь. — Вот черт. Мид. Харви Мид — это тот парень, которого Роуэн и Слоан убили в Техасе. Он, видимо, их родственник.
Пальцы Конора яростно стучат по клавиатуре. Наступает короткая пауза, которая кажется вечностью.
— Это его брат, — наконец произносит Конор. — Есть какой-то адрес в Орегоне. Нужно заехать к Лиандеру и поискать в его офисе что-нибудь еще.
— Я не узнаю, куда он увез Ларк благодаря какой-то там истории болезни, — выдавливаю я из себя.
— Не узнаешь, — говорит Роуз, указывая на закрытую входную дверь позади нас. К дереву приклеена карта. — Но это может помочь.
Мы подходим ближе.
Название гласит: «Портсмут».
Я отрываю карту от доски и распахиваю дверь. Затем бегу по коридору, чувствуя, что сгораю заживо.
25_СЖИГАНИЕ
ЛАРК
Я просыпаюсь в темноте.
Ни проблеска света. Ни звука. Ничто не помогает понять, где я нахожусь и как сюда попала.
Только знакомый запах, смутное узнавание, которое мой мозг не может извлечь из тумана наркотика, все еще циркулирующего в моих венах.
Я провожу рукой по холодному металлическому полу и постукиваю по запястью, чтобы проверить время. Но мои часы исчезли.
— Черт, — шепчу я. Язык заплетается. Я переворачиваюсь на спину и моргаю в темноте, надеясь, что появится хоть какой-нибудь проблеск света, но ничего. Все, что я вижу, — это чернота.
Каждый удар сердца подталкивает меня к панике.
Мое дыхание учащается. В животе скапливается желчь. Я ощупываю карманы в поисках телефона. Ничего.
Воспоминания всплывают сквозь наркотический туман. Мужчина в моей квартире. Рычание собаки. Кровь в моей пульсирующей голове. Помню, как пряди волос прилипли к коже из-за крови. Помню острую боль в шее сбоку. Мои дрожащие пальцы, тянувшиеся к телефону.
Я закрываю глаза. Стараюсь не плакать. Наркотик в венах является и благословением, и проклятием, притупляя воспоминания о другой тьме. Будто снова спрятавшись в шкафу, я вижу красные цифры на часах сквозь щели в двери. Эти светящиеся линии так отчетливо стоят в моей памяти, несмотря на то, что прошло много лет.
Пять тридцать девять.
«Сколько еще?» — шепотом спросила я сестру. Прошло уже несколько часов с тех пор, как мы слышали какие-либо звуки из дома, но мы не могли ослушаться маму. Мы видели отчаянный страх в ее глазах, когда она закрыла нас и потребовала, чтобы мы сдержали обещание и не высовывались.
Ава прижимала меня к себе. Успокаивала.
«Соберись, Ларк», — сказала она.
Соберись, Ларк.
Мои пальцы натыкаются на маленький металлический круг в полу. Я приподнимаюсь и ощупываю его в поисках защелки. Но ее нет. Подо мной просто металлический круг, с восемью винтами по периметру. Поверхность кажется более гладкой, чем сам пол. Я трогаю каждый дюйм, надеясь найти решение, какую-нибудь кнопку или подсказку. Ничего. Только гулкое биение моего сердца и дрожь в руках, пока я пытаюсь сдержать свой страх.
Я ползу вперед, шаря одной рукой в темноте, и натыкаюсь на стену. Металл такой
