щурясь.
Он снова принялся лизаться и урчать от удовольствия…
Я успокоилась окончательно. И…
Спустя несколько минут уже лежала совершенно голая в крепких объятьях такого же голого, и чуть более уставшего жениха. С удовлетворением обнаружила, что парочку отметин от зубов на плече всё-таки ему оставила. Правда, он выглядел подозрительно довольным.
— Ты у меня удивительная — я уже говорил? — мурлыкнул Зор. И вернулся к прерванному занятию. То бишь вылизыванию меня с ног до головы.
Но когда дошёл до живота, я кое-что вспомнила. И отпихнула его голову.
— Зор! Стой… я только что сообразила… но как же… малыш? Я же обернулась прямо с ним… твои трактаты что-нибудь говорили на этот счёт?
Внутри плескалась тревога.
Вдруг это повредило здоровью нашего сына?
Зор посмотрел на меня хитро.
— Не волнуйся, радость моя! Уверен, всё замечательно.
— Но вдруг это как-то отразится…
— С такими родителями у нашего ребёнка всё равно не было ни единого шанса получиться нормальным, — успокоил меня жених.
И с упоением вернулся к своему занятию.
* * *
Засыпая на его плече — теперь, наконец-то, не боясь прижаться, обнять, прильнуть всем телом — я пробормотала, сонная:
— Гордевид всё-таки меня убьёт.
— За что это? — не менее сонно проворчал мой жених.
— Ну как. На старости лет искать себе нового ученика… уже в третий раз… ну да ничего, там племяшей столько подрастает, кого-нибудь да выберет… будет стимул жить до двухсот лет, как мы его и просили….
— Старый хрыч ещё всех нас переживёт, — проворчал мой кот, поудобнее устраивая руки на всех местах, которые отныне и навсегда были только его игрушкой.
Эпилог 1
— Ива!! — прогрохотало где-то в отдалении под аккомпанемент оглушительного стука.
— Ива!!
Двери стучат всё ближе, я втягиваю голову в плечи.
Спешу побыстрее ретироваться в то помещение дворца, которое для меня сейчас безопаснее всего.
Зор вскоре догадывается, где я. В эту комнату входит тихо-тихо мягкими кошачьими шагами. Но даже шёпотом, растягивая губы в клыкастой улыбке, умудряется говорить таким грозным и властным тоном… что мне вдруг ужасно хочется затащить его обратно в постель. Хотя, вроде бы, не так давно из неё вылезли. И вот, на тебе…
— Ива! Милая. Ты зачем перекрасила в розовый цвет всех лошадей личной императорской гвардии⁈..
— Подумаешь! — я пожимаю плечами. — Всего-навсего хотела новую породу вывести. С улучшенной выносливостью. И что-то… слегка пошло не так.
— Слегка?.. — еле сдерживается мой кот. Двигается в мою сторону с таким кровожадным видом, что я отскакиваю назад.
И загораживаюсь от него колыбелью.
Где спит наследник Империи. Второй в списке. Сжимая в пухлой ладошке серебряную погремушку с головой барса — подарок счастливого дядюшки.
Зорхан.
— Ты думаешь, это тебя спасёт? — коварно улыбается муж.
Одним молниеносным броском оказывается рядом.
Подхватывает меня на плечо. Я только ойкнуть успеваю. По-хозяйски прихлопывает по торчащим вверх выпуклостям.
— Коням нормальный вид сама будешь возвращать!..
— Ещё бы знать, как… — тоскливо протянула я.
— … Но не сейчас. У нас с тобой сейчас есть более неотложные дела, — бодро закончил мысль Зор и ещё более бодро потащил меня в сторону двери.
Когда отворил её сапогом и чуть присев, чтоб я башкой не стукнулась о притолоку, протащил меня через дверной проём, я успела уловить кислую мину няньки, сидевшей в углу детской с вязанием. Она уже отчаялась просить нас хотя бы при малыше вести себя прилично. Как положено царственным особам.
— И… какие же у нас есть более неотложные дела?.. — напомнила я мужу, когда он уверенным шагом потащил меня дальше по коридору, остановившись лишь один раз — чтоб подбросить на плече, как мешок картошки, и взяться поудобнее.
— Его императорское величество сегодня за завтраком мне изволили намекнуть, что два человека в списке очереди престолонаследия — по-прежнему как-то маловато.
— Что, вот прям так сразу? Даже отдохнуть не дашь? — возмутилась я.
Ему-то, конечно, наследника ещё одного хочется побыстрее! Чего б и не хотеть! Не ему же носить и рожать. А я от того богатыря, которого он в меня поместил в наш первый же раз, под конец беременности еле передвигаться уже могла!
— Ну, потренироваться-то нужно! — хитро стрельнули в меня серебряные глаза взглядом искоса.
— Вот это другой разговор, — смилостивилась я. И устроилась поудобнее на плече мужа, пока он тащил меня через весь дворец в спальню под осуждающие взгляды придворных, в которых так и читалось: «и когда они уже угомонятся».
Во взглядах мужчин.
Во взглядах придворных дам светилась неприкрытая зависть.
Хотя мы и так для новой спальни взамен развороченной выбрали помещение в самом дальнем крыле дворца — причем, разломав парочку стен и сделав из трех покоев одни громадные, — но, подозреваю, шумели мы всё-таки знатно. Бьющиеся предметы, конечно, из спальни давно уже все поубирали, от балдахинов избавились, но всё равно…
А ну и пусть!
Я за своё счастье заплатила дорогую цену.
Я оплатила его долгими годами одиночества.
И теперь не собираюсь извиняться ни перед кем за то, что так оглушительно, бесстыдно счастлива.
* * *
Через два года после нашей свадьбы отец Зора отрёкся от престола в его пользу.
Подозреваю, он слишком волновался, как бы сын в один прекрасный день снова не улизнул куда-нибудь на край света, и решил подстраховаться. Привязать ответственностью так, чтоб понадёжнее.
А сам мой дорогой свёкор продолжил жить в нашем дворце, как и жил, в своё удовольствие, в общем-то. Только без обременительных обязанностей и кипы бумаг, которой ему раньше досаждали придворные. Теперь они бросились досаждать этим Зора.
Ну и полагаю, в отместку, чтоб не одному мучаться, Зор сдержал-таки своё обещание.
Первым же императорским указом назначил нового Архимага Ордена Безликих.
* * *
Куб… впечатлял. Как и обещал мне Зор.
Посреди пустыни — чёрная громадина с квадратными мощными стенами, как будто сложенными из гладкого оникса. Даже не поймёшь с первого раза, как это могло быть построено. Ни единой щели в каменной кладке, ни одного окна и ни одной двери не заметно.
— Может… постучать надо? — неуверенно спросила я.
— Не надо. — Покачал головой Зор и поправил императорскую корону, которую терпеть не мог, но сегодня для особого случая всё же надел. — Жди.
Он спрыгнул с коня первый, а
