связующим звеном между Африкой, Азией и Европой. После Второй мировой войны, учитывая значимость международной торговли и роль нефти в современном мире, Ближний Восток стал еще более важной мишенью для глобального господства. Мы, американские ЭУ, были уверены, что это наша прерогатива. Иранский шах был нашим верным другом, чей режим играл роль прочного буфера между Советским Союзом и Ближним Востоком. Мы заключили важные соглашения с богатыми нефтью Кувейтом и Саудовской Аравией. Союзник Америки, Израиль, одержал крупные победы в борьбе против стран, угрожающих господству Соединенных Штатов в конце 1960-х и начале 1970-х годов.
Для нас в те дни угрозой глобальному доминированию Америки был коммунизм и Советский Союз. Почти все страны Ближнего Востока выступали против и того и другого. Короли и диктаторы не собирались принимать марксизм. Мусульмане были против атеизма. Советское вторжение в Афганистан еще больше побудило лидеров Ближнего Востока сотрудничать с США. Когда советская армия потерпела поражение от поддерживаемых американцами моджахедов в 1988 году, положение США казалось прочным и незыблемым.
Этот регион был некогда завоеван Персией, Турцией и другими местными государствами, а также захватчиками из Азии, Европы и Северной Африки. Они опирались в основном на два принципа ЭУ: страх (или реальный факт) военного вторжения и «разделяй и властвуй». Ситуация изменилась, когда во время Первой мировой войны британская стратегия сделала ставку на человека, предвосхитившего сегодняшних ЭУ, – Т.Э. Лоуренса, также известного как Лоуренс Аравийский. Ему поручили противостоять жестокому подходу «разделяй и властвуй» Османской империи, объединив диссидентские группировки арабов.
Однако перемены продлились недолго. После Первой мировой войны Англия вернулась к прежней тактике. При поддержке Франции и других членов Лиги наций преемники Лоуренса разработали подход, основанный на принципе «разделяй и властвуй», который навсегда изменил геополитику Ближнего Востока. Когда в 1923 году была создана Турецкая Республика, бывшая Османская империя распалась на множество стран без учета культуры этих народов, их этнических особенностей, религиозных верований и истории. Это было сделано намеренно, чтобы создать конфликт, хаос и коррупцию, тем самым позволив британцам и французам контролировать регион[174].
Подъем нацистской Германии, фашистской Италии и империалистической Японии усилил напряженность на богатом нефтью Ближнем Востоке. После поражения этих стран Оси во Второй мировой войне потребность Советского Союза в нефти и контроль США и НАТО критически важных морских путей, таких как Суэцкий и Панамский каналы, а также наземных транспортных систем в Иране и Индии грозили привести к новой войне. Страх ядерного холокоста привел к новой стратегии ЭУ.
«Будущее куется на Востоке»
Когда премьер-министр Ирана Мосаддык пригрозил национализировать иностранные нефтяные компании, президент Эйзенхауэр предложил подход, восходящий к Лоуренсу. Как сказано в главе 6, ЦРУ отправило в Иран Кемита Рузвельта, который сверг Мосаддыка и заменил его на проамериканского шаха. Преобладание военной силы уступило место менее рискованной и затратной тактике ЭУ, ориентированной на долги и дефицит.
Значимость этого изменения подчеркнул в разговоре со мной Улуч Озюлкер, бывший представитель Турции в Европейском союзе и Организации экономического сотрудничества и развития. Я встретился с ним в 2013 году во время одной из моих поездок в Стамбул. Мы заказали турецкий кофе на открытом патио в бистро с потрясающим видом на Босфор – водную артерию, соединяющую Средиземное море с Черным и отделяющую Азию от Европы.
– Страх и долги, – сказал Улуч. Он сделал глоток крепкого черного кофе. – Два самых эффективных инструмента империи. – Он поставил чашку на стол. – Большинство считают, что империя стоит на военной мощи, но война нужна как раз потому, что война – или угроза войны – внушает страх. Люди боятся, что они будут голодать и не смогут защитить свою семью. Поэтому они берут новые кредиты, – он улыбнулся, – покупают новые вещи. Будь то деньги или одолжения, долг сковывает нас по рукам и ногам. Вот почему подход экономических убийц так эффективен. Даже больше, чем война.
Я упомянул о роли такого метода, как настраивание соседей друг против друга.
– Да, – сказал он. – Еще одна очень важная стратегия: «разделяй и властвуй». – Он заговорил о войне между Ираном и Ираком, расколе между суннитами и шиитами и о том, как гражданские войны и межплеменные разногласия создают так называемый вакуум власти, открывающий двери для эксплуатации. – Обе стороны влезают в долги, покупают больше вооружения, разрушают ресурсы и инфраструктуру, а затем берут новые кредиты, чтобы финансировать восстановление. Мы наблюдаем это на всем Ближнем Востоке, в Сирии, Ираке, Египте, Афганистане… – Он задумался, нахмурившись. – К сожалению, Соединенные Штаты совершили серьезную ошибку, вторгшись в Ирак и Афганистан. – Он удивлялся, почему мы ничему не научились на своих ошибках во Вьетнаме и на ошибках Советского Союза в Афганистане. Затем он снова улыбнулся. – Вам надо было придерживаться подхода экономических убийц.
– Какую роль во всем этом играет Китай?
– А, Китай. – Он показал на проходящее судно, груженное контейнерами China Shipping и COSCO (China Ocean Shipping Corporation). – Вот вам и ответ. – Далее он вкратце рассказал об исторической значимости Ближнего Востока. – Войны за контроль этой части света велись прямо здесь, в Стамбуле. Многие из них преследовали якобы религиозные цели. Но на самом деле они были вызваны экономическими, торговыми причинами. – Он бросил взгляд на корабль. – В то время Китай был мировой экономической державой. – Его взгляд встретился с моим. – И он снова стал ею. В наше время. Так что будущее куется на Востоке.
Это напомнило мне о встречах, на которых я присутствовал в 1977 году, когда премьер-министр Ирана, Амир-Аббас Ховейда, использовал укрепившиеся отношения его страны с Китаем, чтобы добиться поддержки для своего босса, шаха. Премьер-министр приковал к себе взгляды присутствующих, как только вошел в комнату. Хоть и небольшого роста и с телосложением, как у боксера, он был галантным, космополитичным и исключительно проницательным. Образование он получил в Брюсселе, Лондоне и Париже; изучал экономику; цитировал блестящие литературные произведения; и говорил на французском, английском, итальянском и немецком языках, помимо своего родного фарси. Он был идеальным дипломатом. Он часто называл смерть Мао предвестницей глобальных перемен. Он предсказал, что преемник Мао поднимет Китай на новые высоты глобального влияния и что Иран сыграет важную роль. Он подчеркнул, что тысячелетние отношения Ближнего Востока с Китаем развивались вокруг торговых маршрутов Шелкового пути. Иран, сказал он, был «связующим мостом».
Я был потрясен, когда Ховейду казнили в апреле 1979 года после свержения шаха. Его арестовали, судили и расстреляли всего через несколько месяцев после того, как Фархад вывез меня из Тегерана. Это заставило меня задуматься о том, что моя собственная
