всех ведьма ни за что не выдаст себя. Значит, оставалось только ждать… Если мегера все поняла — непременно явится. Я должна быть готова.
Свекровь, наконец, отошла от меня. Вертела головой, кого-то высматривая, и нервно щелкала пальцами:
— Пако! Пако, где вы?
Управляющий появился, будто из воздуха:
— К услугам вашей милости.
— Распорядитесь, не мешкайте. Мой сын устал с дороги. Поторопите кухню.
Тот лишь поклонился в ответ. А я поджала губы: ну, да… Сын устал, а я, разумеется, нет. По крайней мере, здесь все осталось без изменений, и это даже радовало…
Вито исчез. Он не хотел давать домашним ни малейшего повода понять, что между нами многое изменилось. Не домашним — матери. А впрочем… что изменилось? Изменится лишь тогда, когда я смогу его исцелить. Только тогда. И чем раньше я это сделаю, тем лучше. Я должна торопиться.
Все расходились, и Лало, наконец, смог подойти ко мне. Стянул с кудрей шапочку и поклонился:
— С возвращением, дорогая сестрица.
Я не сдержала улыбки, расцеловала его в обе щеки:
— Спасибо, братец! Ну, — я щелкнула его по носу, — как вы здесь поживали без нас? Рассказывай!
Лало опустил голову, растеряно пожал плечами:
— Наверное, хорошо…
Я нахмурилась:
— Наверное? Что-то случилось?
Мальчик снова пожал плечами:
— Брат Керро получил приглашение в Королевскую академию и теперь совсем не выходит из своих покоев. Все время читает.
— Ну? — Я снова щелкнула его по носу. — Это же хорошо. Ведь он собирался держать экзамен.
Лало кивнул:
— Ну, да… — Он вскинул голову: — Сестрица, мы поедем с вами на Лисий нос? Завтра? Одного меня не отпускают, даже с егерями. Близнецы не хотят, только смеются. А брат Леандро в последнее время ходит злым. Я его даже просить боюсь.
— А зачем тебе на Лисий нос? — Внутри замерло. — Матушка опять велела меня пригласить?
Мальчик покачал головой, и я видела, что это было совершенно искренне.
— Нет. Хочу посмотреть, не ожил ли Мертвый лес. Уже неделю такая жара стоит — листья сохнут! Морозное зверье ее не выносит. Вдруг они все ушли, и лес стал зеленым. И с вами гулять веселее, чем с братьями.
Мертвый лес… Лес остается мертвым, пока из него не ушел Король леса… так говорил Вито.
Я посмотрела на Лало:
— Ты, правда, думаешь, что морозные звери могут уйти из-за жары?
Тот пожал плечами:
— Почему бы нет… Слуги говорят, что такой жары много лет здесь не было.
Эта мысль меня совсем не обрадовала. Если, действительно, окажется, что единственный способ спасти Вито — убить змея, то уход этой твари будет очень некстати. Как тогда его искать? Зимы дожидаться опасно. Я бы тоже хотела посмотреть, что там с Мертвым лесом.
Я кивнула:
— Хорошо, если ты просишь. Значит, завтра поедем на Лисий нос. Обещаю!
Лало не сдержался и порывисто обнял меня. А потом будто опомнился. Видно, поймал на себе взгляд матери. Мда… Если ведьма не приказывала, то мальчика со мной могут и не отпустить. Значит, поеду одна. С магией мне и одной нечего бояться. Мысль Лало заслуживала внимания.
Я развернулась, намереваясь подняться в дом, но увидела перед собой Ромиру. Она поклонилась мне, низко опустил голову:
— С возвращением, донья Лорена…
Она хотела тут же уйти, но я остановила. Заглянула в ее лицо, и сердце замерло. Глаза Ромиры были красны, веки припухли, будто она накануне очень долго плакала.
Я взяла ее за руку. Несмотря на кошмарную жару, пальцы были ледяными.
— «Донья Лорена»? Мы же договорились. Почему не сестрица?
Ромира с усилием поджала губы, и я поняла, что она изо всех сил старается не заплакать. Наконец, бедняжка выдохнула:
— Простите. Простите… Я не смею. Боюсь, мне не суждено стать вашей сестрицей…
— Что случилось? — Я пытливо смотрела в ее глаза: — Матушка, да?
Ромиру буквально прорвало. Она с трудом сдерживала надрывные всхлипы, но слезы обильно катились по щекам. Я обняла ее:
— Пойдем в мои покои. Там и расскажешь.
Когда мы вошли в комнату, я усадила Ромиру на кровать. Сама опустилась рядом. Бедняжка так рыдала, что ничего не видела от слез. Ее лицо покраснело, пошло пятнами. Она постоянно терла глаза и извинялась, но успокоиться не могла. Я велела Пилар принести муската. Ромира начала успокаиваться, лишь когда сделала несколько больших глотков.
— Простите. Простите, донья Лорена. Я не хотела. Оно само… Простите.
Я ободряюще улыбнулась, взяла ее за руку:
— Ну, я слушаю. Что сделала матушка?
Ромира нервно качала головой:
— Я не знаю… Сначала все было хорошо. А потом донья Инес стала всем недовольна. Я все делаю не так. Говорю не так, держусь не так, одеваюсь не так, думаю не так. И что бы я ни делала, как бы ни старалась, лучше не становится. Она бесконечно бранит и укоряет, что я не достойна ее сына. А я так старалась ей угодить. Во всем старалась. Делала так, как она хочет. — Она порывисто обернулась ко мне: — Я, правда, недостойна? Да? Донья Лорена, скажите мне! Я так боюсь, что она разорвет помолвку! Я недостаточно хороша…
Я взяла ее за обе руки и с усилием сжала, до боли. Чтобы привести в чувства.
— Она не может разорвать помолвку. Потому что она ничего не решает. Помни это. Последнее слово за моим мужем, как бы она ни грозилась. А у него для этого нет повода. — Я заглянула ей в глаза: — Скажи, ты сама все еще желаешь этого брака?
Ромира замерла на мгновение, потом решительно кивнула:
— Да, желаю. Я так люблю Леандро, что согласна терпеть все. Даже… — Она низко опустила голову: — Даже то, что он меня не любит.
— Откуда ты это знаешь?
Впрочем… глупый вопрос. Там все было написано на лице дорогого братца…
Она какое-то время молчала, потом густо залилась краской.
— Несколько дней назад я набралась смелости и призналась ему. Надеялась, что он заступится за меня перед матушкой. А он ответил, что не любит меня и никогда не полюбит. И что я должна с этим смириться. И теперь он уже несколько дней избегает меня. Даже смотреть не хочет. Я так боюсь, что меня вышлют…
Я не сдержалась:
— Поганец!
— Но я согласна даже на это. Ведь самое главное, что я так
