сэнсэю будь сказано, но его лепешкам было до этих далеко) выяснилось, что отец ребенка на ней жениться не захотел. Спросить, помогает ли он, бывает ли, мне было, конечно, неудобно. Но по тому, как отреагировала девочка на сэнсэя (молодая женщина пояснила, что мужчин в доме она видит редко и потому боится), становилось ясно, что, скорее всего, не бывает. Снова и снова оглядывая уютную квартирку и милую улыбчивую хозяйку, я думала о том, какого же рожна нужно некоторым мужикам. Однако же не дело шамана давать оценки, судить и рядить, и следовало заняться делом.
Костер все же понадобился – мы его развели на пустыре за городом, куда добирались на такси минут пятнадцать. Дорогой я думала о том, что вот же – ведь и я, и сэнсэй тоже, получается, безотцовщины. Сэнсэев отец слинял от его матери, бросив шесть человек детей. Сэнсэй вспоминал, как иногда, бывая в их селе (отец смылся к женщине, которая жила в деревне неподалеку), его родитель давал им с братом деньги и они единодушно выбрасывали их в овраг за домом (правда, потом выяснилось, что хитрый брат только делал вид, а на самом деле втихаря покупал потом себе сладости и объедался).
И все же снова и снова мужчины бросают своих детей.
«Наверное, шаман должен понимать, что природа человеческая всегда одинаковая, – подумалось мне. – Так же, как этот день только кажется новым. А на самом деле ты не знаешь, из какого загашника боги достали его, аккуратно сняв с него обертку из газеты, в которой он лежал на всякий случай, пересыпанный табаком, чтобы выпустить на волю…»
Не знаю, в чем тут было дело, то ли в этих мыслях, которые текли как-то сами по себе, то ли в какой-то неуютности, что ощущалась здесь, на знойном пустыре, но, глядя на пламя костра, я впервые не ощутила того покоя, который всегда вселяет в меня горящий огонь. А наоборот – тревогу и даже какую-то подспудную тоску – настолько, что стало вдруг тяжело дышать. Поскольку костер был для этой милой девушки – вывод напрашивался сам собой. Впрочем, возможно, это только мне показалось? Когда костер прогорел, я не выдержала и сказала об этом сэнсэю, пока девушка отошла в сторонку поговорить с кем-то по телефону.
– Сэнсэй, что-то не то или мне кажется? Как будто беда будет. Костер…
– Да, я видел, – сказал сэнсэй. – Ничего, мы еще постучим там, в доме, поглядим еще.
Это был первый раз, когда сэнсэй запретил мне ходить с ним туда, где он проводил завершающий этап этой части обряда – оставление всего плохого. Девушке он тоже велел ждать у машины.
До меня вдруг дошло, что все эти дни дедушка как-то незаметно оберегал меня, – должно быть, и его запасной костюм тоже был вечером второго дня повешен над моей кроватью не случайно. Сэнсэй плотно всякий раз велел закрывать мне на ночь шторы и что-то такое странное делал с едой – если я что-то оставляла на тарелке. С водой, которой я мылась, тоже следовало поступать особым образом. Видимо, мое положение было особенно уязвимым сейчас. После того как меня скрючило ночью после обряда на Tope-Холь, сэнсэй снял со своего запястья браслет из красных бусин и надел мне на левую руку. Он и сейчас там… Мне подумалось, что иметь ученика для шамана-сэнсэя – это сплошная головная боль: мало того, что не умеет ничего, так его еще и защищать надо. И, вероятно, за ошибки ученика, как водится, отвечает учитель – перед теми, перед кем должен отвечать.
Однако же мы вернулись в город, где продолжили уже в квартире. Мы с девушкой боялись, что ребенок напугается бубна, и заранее запаслись игрушками, чтобы успокаивать, однако вид сэнсэя в костюме с колокольчиками произвел на девочку просто завораживающее впечатление. А увидав бубен с привязанными к нему разноцветными ленточками, она пришла в полный восторг. Великодушно сложив мне на колени все игрушки, она радостно визжала всякий раз, когда сэнсэй со звоном и грохотом появлялся в поле ее зрения, – явно решила, что это игра такая.
Сэнсэй вдруг прервался, позвал девушку на кухню и попросил показать ему все ножи, какие есть в доме. Ножей было четыре; оглядев их, сэнсэй, видимо, не нашел того, что искал, и категорически заявил, что где-то есть еще. И точно – в нижнем ящике отыскались два ножа, которыми, видно, пользовались редко. Оказалось, что именно эти два уже были в квартире, когда девушка въехала сюда, и пользовалась она ими только поначалу, пока не купила новые. Эти ножи сэнсэй завернул в бумагу и забрал с собой, сказав, что сам их выкинет потом.
Однако же нам нужно было двигаться дальше, и, поймав машину, мы отправились в шаманскую клинику.
Прежде чем приступить к рассказу о шаманской клинике, нужно дать небольшой экскурс в историю кызылских шаманских обществ вообще. Все знают, что столица нашей родины – Москва. Однако же шаманская столица России – это, конечно же, Кызыл. Я долго расспрашивала об этих обществах сэнсэя, силясь понять «расстановку сил».
Первое, с легкой руки этнографа, собирателя и гуру Кенин-/1опсана, образовалось в 1993 году и называлось «Дунгур» («Бубен»). Из него впоследствии выделилось другое – «Тос Дээр» («Девять Небес»). По состоянию на 2017 год таких обществ было официально зарегистрировано семь. Однако же в настоящее время шаманская клиника есть только у общества «Адыг Ээрен» – «Дух Медведя». Возглавляет ее Верховный шаман Республики Тува, чья личность, как я поняла, вызывает массу вопросов у тех шаманов, которые состоят в других организациях или просто существуют сами по себе.
Как водится, «Медведь» утверждает, что у истоков его стоял все тот же гуру Кенин-/1опсан. Кое-кто говорил мне, в частности, что Верховному шаману – еще в бытность свою просто шаманом – повезло вылечить от тяжелой болезни кого-то из власть предержащих Тувы – после чего и посыпались «сверху» блага, позволившие и клинику открыть. Не берусь утверждать, правда это или нет. Словом, все и всегда одно и то же – был бы гуру, а уж вокруг его имени мигом вырастут школы и направления, каждое из которых будет претендовать на «первородство».
Все шаманские общества выдают своим членам удостоверения – я видела несколько таких, и они вызывали мой живой интерес. Всегда казалось любопытным, на основании каких критериев их выдают, и было занятно, как они помогают владельцам в их деятельности. Неужто «туда» уже не попадешь без документов? Вот же дожили.
Я представила: приходит специалист
