Д. Уордман Эванс Был конверт для Джорджа с тем же почерком, но Джордж на два дня уехал по делам в Пинар-дель-Рио, и Лоусон плохо провел выходные, перечитывая письмо Уордмана Джорджу, свое письмо Уордману и думая, не он ли довел молодого человека до такой крайности. Утешался он мыслью, что интересы Уордмана явно не связаны с Нью-Хейвеном, и потеря для университета будет невелика.
Джордж пришел в контору в понедельник, положил письмо Уордмана в карман, поговорил о Пинар-дель-Рио и сказал, что хочет пропустить вечеринки и поработать на Кубе до начала занятий. Но позже днем, когда они встретились в клубе Лоусона, Джордж был крайне мрачен.
— Какой дурак Уордман! Не в том беда, что надо искать другого соседа, хотя будет уже не то… Но какой же дурак.
— Что он сделал?
— Бросил колледж, — с тяжелым недоумением сказал Джордж. — Так спятить.
Лоусон молчал; нервы натянулись.
— Почему он бросил? Или это секрет?
— Ну, такого в секрете не удержишь.
— Раз так… мне можно узнать… что он сделал?
— Кажется, он женился на шлюшке по имени Люси Бикмастер.
Лоусон подозвал проходящего официанта и попросил двойное виски. Джордж взял пиво. Оба молчали; Джордж вынул письмо и стал перечитывать.
— Почему он на ней женился? — спросил Лоусон.
— В том-то и загадка.
— Может быть… вынужден?
— Не смеши меня. Я три года знаю Люси. — И тут же быстро добавил: — Только ничего не придумывай, отец, у меня никаких планов на нее не было. Я просто знаю ее характер и догадываюсь, что он влип.
— Не спешишь ли ты с выводами насчет девушки, — холодно сказал Лоусон, — не имея никаких доказательств противного, разве нельзя предположить, что девушка семнадцати лет…
Он осекся, наткнувшись на удивленный взгляд сына.
— Откуда ты знаешь, что ей семнадцать?
— По-моему, ты мне сказал.
— Не помню, чтобы говорил.
Лоусон выпил виски и заказал еще.
— Он упомянул тебя в письме, — сказал Джордж.
Сердце у Лоусона екнуло.
— Он передает тебе привет и надеется, что ты окажешь на меня хорошее влияние.
— Оставим это, — сказал Лоусон. — Я огорчен тем, что ты огорчен, но он дурак, как ты говоришь, если бросил учебу из-за девушки.
— Он попал в западню.
— Возможно.
Они встали.
— Девушку я не знаю, — сказал Лоусон, — но, говоря абстрактно, надеюсь только, что она не попала тоже в западню.
У него было искушение выпить еще перед уходом, но это нарушило бы его правила. А затем от огорчения из-за своей маленькой оплошности он допустил другую оговорку.
— Может быть, сам Уордман не такой уж образец призового мужчины.
Лоусон вышел из клуба на ослепительный солнечный свет с ощущением победы и сделался разговорчив; он был рад, что они с Джорджем благоразумно проведут вечер порознь.
…Позже он зашел в бар, где подавали молодые девушки. Уходя, он приподнял шляпу на латинский манер.
— Multa gratia, Lucia[15], — весело сказал он, а затем другой барменше: — Adios, Elsie[16].
Он снова приподнял шляпу, поклонился и вышел. Две девушки смотрели ему вслед, не понимая, что поклонился он через два поколения назад, в американское прошлое.
Ощущение победы не покидало его и на следующее утро — он пришел в свою контору поздно, будущее сына и его самого виделось ему в благоприятном свете. Джорджа еще не было, но на столе лежал конверт с надписью его рукой: «Лично». Лоусон открыл его и прочел письмо. После этого, как и в прошлый раз, вызвал звонком секретаршу и сказал:
