они появились раньше, то с ними тоже нужно познакомиться прежде, чем говорить о блюзе.
Все вы, конечно, читали «Хижину дяди Тома» и хорошо помните главного героя этой книги — дядю Тома — большого, сильного и доброго человека, снежным, любящим сердцем, И, вероятно, многие из вас, несмотря на большую симпатию, даже любовь к дяде Тому, порой, читая книгу, недоумевали и даже возмущались. Как мог этот сильный, справедливый и умный человек быть таким унизительно покорным? Почему он позволял людям, которые были ничуть не лучше, не умнее его, калечить свою жизнь? Почему он молча сносил все оскорбления, в то время как другие, такие же, как он, бесправные люди, боролись, отстаивали свое человеческое достоинство.
Все объясняется, если вспомнить, что дядя Том был глубоко религиозным человеком, а религия учит смирению и покорности.
Замечательная американская писательница Бичер-Стоу не выдумала своего дядю Тома. Среди негров-рабов было очень много религиозных. Американским священникам-миссионерам не стоило большого труда убедить неграмотных, темных людей, лишенных всех человеческих прав, что страдания посланы им богом и что за эти страдания они получат вечное блаженство на небе, в раю. Миссионеры очень хорошо понимали, что на забитых, измученных рабов добрые человеческие слова утешения действуют неотразимо.
Было и еще одно, что привлекало негров к религии, и вот это-то для нашего с вами разговора особенно важно.
В протестантской религии, распространенной в Америке, есть непременный церковный обряд — хоровое пение духовных гимнов. Мы с вами уже говорили о том, что негры очень музыкальный народ. Они быстро усвоили нехитрые напевы этих гимнов и пели их с наслаждением. Но, исполняя гимны, они, естественно, вносили что-то свое. Кроме того, они вплетали в напевы гимнов мелодии особенно нравившихся им песен светского, не духовного содержания — английских, французских, немецких, испанских, словом, песен тех национальностей, которые населяли в то время Америку.
Так появился совершенно особый вид песен, которые получили название «спиричуэлс» (от латинского слова «спиритус» — «дух») — духовные песни.
Содержание первых спиричуэлс было, конечно, религиозным, но не только. Очень часто спиричуэлс рассказывали о тяжелой жизни американских негров. И это были не только песни-жалобы, в них слышались и горе, и гнев, и боль, и возмущение. Они совсем не походили на бесстрастные псалмы протестантов.
Слышали ли вы когда-нибудь негритянскую песню, которая называется «Небо»?
В белых венках, с арфой в руках
Нас разместят на облаках.
Днем и ночью мы будем петь там псалмы,
Славить божий рай на все небо.
Думаю, вы уже поняли, что «Небо» — самый настоящий спиричуэлс. А теперь взгляните на слова последнего куплета:
Так день пройдет, так год пройдет.
Мы векам потеряем счет.
И, сорвав венки, будем выть мы с тоски
На весь божий рай, на все небо.
Вот вам и религиозный гимн!
Нет, не только о «божественном» пели негры в своих спиричуэлс. Это были самые настоящие народные песни, то самое бессмертное народное творчество, без которого не мыслится никакое искусство.
Другие песни американских негров назывались «холлэрс» — песни труда. Пелись они на плантациях и на пристанях, где негры собирали и грузили хлопок.
В репертуаре замечательного негритянского певца Поля Робсона есть и эти песни. Одна из них — знаменитая «Миссисипи»[42].
Эй, тянись, пониже гнись,
Тащи мешки, то вверх, то вниз.
В трюм, на дно, ссыпай зерно,
Устал, иззяб, не все ль равно...—
поют негры. А широкая Миссисипи безмолвно катит свои волны. Ни ей, ни белым людям нет дела до того, что не хватает больше сил изо дня в день таскать тяжеленные мешки, терпеть побои, голодать...
Миссисипи течет безмолвно,
Не слыша стонов, струятся волны...
Таковы негритянские холлэрс.
Ну, а лирические песни, песни о любви? Не может же быть, чтобы их не существовало в фольклоре американских негров!
Теперь мы добрались с вами до блюзов. Блюз — это песня о любви. Но обязательно о любви несчастной. Правда, и здесь, как и во многих спиричуэлс и холлэрс, чудесный, всегда немного грустный негритянский юмор порой пронизывает жалобы на неверного возлюбленного или возлюбленную, покинувшую бедного певца.
А что касается путаницы со словом блюз, то она объясняется очень просто.
Слово «блю» означает не только «голубой». Это также синоним грустного настроения, тоски. А так как некоторые блюзы (правда, далеко не все, как думают некоторые) имеют грустную, меланхолическую мелодию и говорится в них часто о вечерних сумерках, о звездах и луне, то и образ «голубой», «вечерней» музыки сам собой напрашивается при объяснении слова «блюз».
Теперь, думаю, вам интересно узнать, что же это за «Рапсодия в блюзовых тонах».
Автор ее — известный американский композитор Джордж Гершвин — очень много писал для джаза. Он великолепно изучил народную негритянскую музыку, чувствовал и понимал ее особенности, ее дух. Народная музыка была основой его творчества, хотя далеко не всегда он использовал в своих произведениях подлинные народные мелодии.
Мы сказали, что Гершвин писал для джаза. Но вот как раз «Рапсодия» написана не для джаза, а для симфонического оркестра. Гершвин поставил перед собой очень интересную задачу: соединить то, что на первый взгляд кажется несоединимым, — музыку серьезную, симфоническую и музыку джазовую.
Если вам доведется когда-либо услышать «Рапсодию в блюзовых тонах», вы сразу же обратите внимание на то, что музыка «Рапсодии» действительно построена на интонациях негритянских блюзов, на тех интонациях, которые вы так часто слышите в джазовой музыке.
Значит, это возможно? Да, безусловно. Ведь и то и другое — настоящее, подлинное искусство. Впрочем, это уже тема для специального, серьезного разговора.
А сейчас я хочу, чтобы вы поняли самое главное: настоящий джаз целиком вышел из народной музыки, из народного творчества.
Именно это отличие настоящего джаза от подделки поможет вам разобраться в сложном вопросе о плохом и хорошем джазе.
Вам нравятся джазовые мелодии, джазовые ритмы? Вам нравится та музыка, которую называют «легкой», — эстрадные песни, танцевальные мелодии? Что ж, в этом ничего страшного нет. Пожалуйста, слушайте, танцуйте, наслаждайтесь. Слушать такую музыку приятно, понимать всегда легко. Она доходит сразу и не заставляет много думать.
Но если эта музыка станет вашим единственным музыкальным увлечением, тогда плохо ваше дело. Тогда даже в ней вы не научитесь разбираться как следует.
Мы уже
