Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
утопленников, вобче с душами тех, кто сам на себя руки накладет. А мы (проклятые) с самоубивцами не якшаемся, наша жисть особая: мы, проклятые, во плоти, а они, самоубивцы, бесплотны. Мы живем в свое удовольствие, на всей своей воле, а они – вечно в цепях, вечно в хомутах, вечно под огненным кнутом. И сами черти с нами мало живут; у них свои особые собранья. У нас, в наших притонах, только для надзора, для порядка, живут поочередно несколько чертей.
В некоторые дни и сами черти дают нашему брату вольготу: весь Великий пост, все Оспожинки, все те дни, в кои люди постятся и молятся. Вот в это-то время и собираемся мы в притоны и заводим танцы, пляски и всякие игрища. А раз в году, в понедельник на Фоминой неделе, все шуты и все шутовки беспременно должны являться в притоны; в этот день делается нам перекличка, поверка.
Я хоша и во плоти, но не полный человек. Тоже и шутовка: хотя и во плоти, но и она не полный же человек. А неполный человек с неполным человеком не может соединяться; для этого нужно, чтобы хоша один человек был полным человеком… Спина корытом бывает не у нас, а у настоящих чертой: у них и хвост»[1149].
§ 8, а. Белорусы Волковыского у. Гродн. губ. верят, что удавленники, утопленники и все самоубийцы могут ходить по смерти, так как их душами владеет черт[1150].
В Обоянском у. Курской губ. «простолюдины верят в хождение по ночам тех из мертвецов, которые были особенными грешниками в жизни»[1151].
§ 8, б. «Самоубийцы не дают покою близким, снятся»[1152].
§ 8, д. Утопленники любят вредить людям, между прочим топят их; иногда показываются людям в разных видах, напр. в виде коня; кого такой конь обнюхает, тот умрет. Человеком утопленник является то весь белый, то черный, как уголь, и с очень длинными волосами[1153].
§ 8, е. Вотяцкие вумурты (водяные) возят дрова для отопления своих домов на лошадях, причем «лошади эти – превращенные люди, которых вумурты хватают во время купанья»[1154], т. е. утопленники. Один вологодский самоубийца, явившись во сне, «говорил, что их шестеро носят Сатану на голове»[1155].
§ 8, з. «Злые люди-покойники (как то: знахари, чародеи, утопленники, удавленники, а также богачи), блуждая ночью по домам, дышат (хухукают) ночью над детьми, отчего дети скоропостижно умирают. Пугают часто ночью живых по домам, иногда до полусмерти; убивают животных и даже людей, которые делаются после смерти черными»[1156].
Статья П. Ефименко «Упыри» напечатана в «Киевской старине», 1883, № 6, с. 371–379.
§ 8, и. «В Вяземском у. Смол. губ. домовые и дворовые считаются душами умерших без покаяния мужчин»[1157].
«Водяные похищают людей, понравившихся им. Похищенные водяным мужчины становятся такими же водяными, а женщины – русалками»[1158]. По верованью крестьян Купянского у. Харьк. губ., «водяные – это люди утонувшие, тела которых не были вынуты из воды, не преданы земле (незапечатувани)»[1159].
Водяные произошли от воинов фараона, потонувших при переходе евреев через Чермное море (Рязанский у.)[1160].
§ 8, к, с. «В иных местах Вологодской губ. думают, что в каждом вихре заключены мужчина или женщина, которые „запрокляты”»[1161].
К § 11. Есть еще известия, что на могилы заложных садили деревья (а по другим, деревья сами вырастали на крови).
Такие деревья считались заклятыми, т. е. неприкосновенными. В гор. Великом Устюге сохранялось предание о Заумарковой могиле: «Заумарко пьяный зарезал жену и маленького ребенка, а сам сгорел от вина; все семейство было похоронено без отпевания в одной могиле; посаженная, по тогдашнему обычаю, на могильном кургане сосна называлась Заумарковой и считалась заклятой: никто не решался ее трогать до последнего времени; пень ее показывают и ныне»[1162].
По преданью пензенской мордвы, из крови двух растерзанных волками сестер-девушек выросли две липы, которые почитаются «прощеными», т. е. целебными. Рассказывают, что когда один русский мещанин гор. Троицка хотел срубить их, то при первом ударе топора из лип брызнула кровь[1163]. Вырастанье на могилах убитых деревьев и растений, сделанная из которых дудка чудесно поет, – широко распространенный сказочный мотив[1164]. Данных пока так мало, что толковать их не решаемся.
К § 12, и. В Олонецкой губ. проклятая дочь живет в подполье «у подполянника»[1165].
К гл. 2-й. По верованьям зырян, мертвые колдуны, при жизни продавшие душу дьяволу, «не имеют покоя и по смерти: каждую ночь бродят они по свету и надоедают своим родственникам просьбами, чтобы те чаще служили по ним панихиды, поминали их души и т. д. В Великий четверг они грызут на колокольнях колокола, чтобы удачнее портить людей»[1166].
По В. П. Налимову, зыряне различают покойников злых и добрых. «Злой человек и за гробом строит козни, старается вредить живым. Добрые усопшие заступаются за живых: окружают мстительного усопшего, отрезывают ему путь к его жертве и, наконец, окончательно загоняют его в болото». Совершившего самое тяжкое преступление «преступника совсем не принимают в загробный мир; он является к живым, плачет и рассказывает о своем великом грехе»[1167]. Это перенесение вопроса на нравственную почву мы считаем поздним истолкованием старого воззрения на заложных покойников.
В Выборге есть древняя башня, которая «была некогда живою могилою древних обитателей Карелии, не покорившихся власти Христиерна II. В народе осталось предание, что невинно погибшие в этой башне стонут и бродят ночью по заливу… В полночь видели не раз своими глазами, как скелеты древних героев Карелии, в окровавленных саванах, бродили по берегу залива, страшно грозя прохожим»[1168].
«Относительно утопленников пермяки, как и вотяки, убеждены, что они не умирают, а поступают на службу к водяному. Если через некоторое время тело утопленника и выбрасывается иногда на берег или всплывает на поверхность реки, то это на самом деле не труп, а обрубок дерева, которому водяной придает вид мертвого человека»[1169].
§ 15. По верованию черемисов Козьмодемьянского у., души тех умерших детей, которые были заживо брошены родителями, обитают в шаракшах, т. е. лужайках, затопляемых весенней водой»[1170].
§ 16. Мордовская вирява имеет образ человеческий, с длинными на голове волосами, роста неопределенного: когда идет лесом, лесу равна, полем, хлебами – хлебу, лугами – лугу. Вирява видоизменяется: приходила в село кошкою, собакою и волком. Она же царь, пастух волков, медведей и всех лесных зверей. Вирявы-мужчины уводят в лес девиц, молодых жен, а женщины – мужчин, и приживают с ними детей. «Ныне у русских дикий мужичок, в старину у славян лешие считались за души
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
