лучшем случае он ранен. Моей матери семьдесят пять лет, она слабая… – Кристина осеклась, вздрогнув при мысли о том, что Малиновски может украсть у кого-нибудь из работников дома престарелых халат и, выдавая себя за сотрудника, войти в комнату Йорцы, наплести старухе кучу небылиц о том, какие они с Кристиной родственные души и как они оба любят Баха, а сам все это время будет выжидать момент, чтобы нанести ей смертельный удар. Оставалось только надеяться, что Йорца и его увидит насквозь точно так же, как она обычно видит насквозь Кристину.
Путь от моста до дома престарелых, который обычно тянулся целых пятнадцать мучительных минут, благодаря мигалкам и водительской ловкости Макфэрона сжался до семи. Когда на крытой парковке «Рэндольф Армз» шериф нажал на тормоза, там уже стояла машина полиции Луисвилла.
Влетев внутрь, Кристина, не замедляя шага, сунула удостоверение под нос дежурной медсестре и побежала в комнату матери.
Комната была пуста. Кристина метнулась к окну. В саду у скамейки стояли трое полицейских.
Кристина выскочила в коридор и тут же столкнулась с матерью. Она схватила ее за руку, чуть не повалив на пол. Влажные волосы матери блестели. На ней был махровый халат.
– С тобой все в порядке, да? – ответила Кристина, и это прозвучало не столько вопросом, сколько констатацией факта.
– Конечно, в порядке. После бассейна я всегда чувствую себя лучше некуда. В чем дело, Кристина? – На лбу Йорцы залегла едва заметная морщинка. Мать и впрямь выглядела отлично.
– У тебя был кто-нибудь, мама?
– А то, конечно! – Йорца усмехнулась. – Представь себе, третье посещение за месяц.
– Мама, я сейчас. – Кристина метнулась в залитую солнцем комнату и уставилась в окно. В саду постепенно собирались обитатели дома, и все смотрели на полицейских.
Кристина спустилась вниз, подошла к полицейским и показала им свой значок, а сама не сводила глаз с того, на кого смотрели они. Человек на скамейке был очень бледен, его лицо блестело от пота, как при смертельном ранении. Он полулежал на скамье, тяжело дыша, его запястья были пристегнуты наручниками к поясу.
– Это тот человек, о котором вы предупреждали нас, мэм? – спросил дежурный полицейский, представившись. Кристина подтвердила, что тот самый. Полицейский добавил, что «Скорая помощь» уже в пути.
Увидев ее, Малиновски слабо улыбнулся, несмотря на свое печальное состояние:
– Кристина, мне так жаль… Я так хотел… сделать вам сюрприз…
Она наклонила голову, чтобы ее слова слышал только он:
– Ты проиграл, Корбин. Зря ты сначала отправил моей матери посылку, а потом подбросил под кровать свой дневник. Это все слишком упростило.
Он ухмыльнулся:
– В кармане… куртки. Кольцо… это… тебе.
Он резко выдохнул и распахнул глаза.
По тому, как сильно расширились его зрачки, Кристина поняла, что назад, в больницу, «Скорая» поедет без сирены и не так уж скоро.
Когда Кристина вернулась в комнату матери, Макфэрон сидел на стуле перед Йорцей, которая смотрела на него с полным, беспримесным одобрением.
Макфэрон обернулся:
– Ну как, все в порядке?
Кристина кивнула:
– Он умер.
– Кристина, сколько раз я тебе говорила: не связывайся с такими опасными типами! – Йорца погрозила указательным пальцем. – Я же вижу, что твой милый шериф этого не одобряет. Я права, шериф?
Макфэрон поднял ладони и встал.
– Я не вмешиваюсь в личные дела, мэм. Скажу одно – ваша дочь яростно защищает тех, кого любит.
Йорца посмотрела на него так пристально, как будто перед ней была дочь, и показала на него указательным пальцем.
– Не вмешиваетесь, значит? И зря. Давно пора бы вмешаться, молодой человек. Хватит валять дурака. Разве твоя мама не говорила тебе, что работа – это не главное в жизни?
Йорца взглянула на Кристину:
– Моя дочь думает, что жизнь – это сплошные убийства и погони. Потому я и сижу здесь, как живая мумия, без внуков и даже без надежд когда-нибудь их увидеть.
– Мама…
– Я рад видеть вас в добром здравии, миссис Прюсик, – сказал Макфэрон, заполняя неловкую паузу, и посмотрел на Кристину. – Однако боюсь, что мне пора. Кристина, побудь с матерью. – Он приподнял шляпу и вышел из комнаты.
– До чего же приятный мужчина.
– Пожалуйста, не начинай. Я сама знаю, что шериф Макфэрон очень хороший человек. – Кристина выудила из кармана пиджака пластиковый пакетик, в котором лежала обтянутая шелком коробочка со смертельным оружием Малиновски внутри, и поднесла безобидный на вид пакетик к лицу матери. – Вот он, подарок, который предназначался тебе. Этот, с позволения сказать, твой посетитель убил пятерых, а может, и больше. И пришел сюда за тобой.
– Ну убил бы он меня, и что с того? – заявила Йорца. – Что это изменило бы? Я все равно старуха, надеяться мне не на что.
Безнадежно. Кристина наклонилась к матери и крепко обняла ее, чувствуя, как к горлу подступают то ли рыдания, то ли смех.
– Я поняла тебя. Я буду стараться.
Йорца улыбнулась.
– Давно пора. – Она взяла дочь за руку и заглянула ей в глаза. – Может быть, в следующий раз ты приведешь к моему порогу не очередного убийцу, а кого-нибудь еще? Пожалуйста, удиви меня.
Глава 24
– Эйзен прислал результаты анализа содержимого стальной емкости с жидким азотом, – сказала Кристина, поднимая взгляд от кухонного стола в доме Макфэрона, на котором она разложила свои бумаги, ноутбук и чемоданчик с набором судмедэксперта.
– И что, яда в ней хватило бы на все ваше Бюро и еще на полицию осталось бы? – съязвил Макфэрон, наливая себе вторую чашку кофе.
– А вот и нет, ковбой. – Кристина улыбнулась ему. – Кстати, я тоже, пожалуй, не откажусь от второй порции кофеина. – Он наполнил и ее кружку.
Они с Джо уже неделю приятно проводили время в его доме, куда им пару раз звонил Роджер Торн – он согласился временно занять должность директора филиала Бюро в Чикаго. Ирония судьбы. Давно ли Кристина была уверена, что даже через миллион лет не захочет снова видеть Торна своим начальником?
Съемочные группы новостных спутниковых каналов и криминалисты почти все разъехались – шокирующее разоблачение профессора Корбина Малиновски и его драматическая попытка убить в доме престарелых мать ловившего его агента ФБР уже приелись публике до тошноты.
Не успела Кристина сесть на самолет до Чикаго, как Патриция Гастон уже провела ловкую рокировку – кресло директора филиала Бюро она сменила на не менее значительное кресло в частной конторе. Теперь она работала в крупной консалтинговой фирме в Вашингтоне, городе – средоточии богатства и власти, к которым она всегда и стремилась. Новое место обеспечивало ей
