монотонные отчёты бойцов на заднем плане постепенно притупляют остроту моего беспокойства. Я чувствую, как напряжение, которое до этого держало меня в состоянии постоянной боевой тревоги, начинает немного отпускать. Невольно опускаю плечи, позволяя себе расслабиться.
Откинув голову на подголовник, я прикрываю глаза, уплывая в лёгкую дрему. Харпер не делает мне замечаний – ни укоров, ни строгих приказов держаться «на чеку». Это, признаться, немного странно. Обычно он не упускает случая упрекнуть меня в слабости. Но сейчас, видимо, майор слишком сосредоточен на дороге или же просто решил дать мне передышку. Этот неожиданный жест с его стороны вызывает у меня одновременно удивление и легкую благодарность. Может, я зря обзывала его сухарем и солдафоном?
Глубже погрузившись в сон, я перемещаюсь из рычащего бронированного «Тигра» в свою просторную уютную соту.
«Тёплый солнечный свет льётся через шестиугольные окна, в воздухе пахнет чем-то сладким и безумно вкусным. Я сижу за столом, чувствуя легкое прикосновение матери к своей руке. Она принесла мне сырный десерт со взбитыми сливками, который я просто обожаю. Мы смеёмся, как раньше, беззаботно и искренне, будто никакой угрозы за стенами Улья нет.
– Эрик получил еще одно повышение, – в словах звенит воодушевление, как будто весь ее мир вращается вокруг этих достижений. – Он всегда был умным, всегда стремился быть впереди, – с гордостью улыбается мама, в ее серебристых глазах мерцают счастливые искры, и голос сочится радостью и теплом. – Бесстрашный, сильный, умеющий заставить людей слушать, способный вести за собой.
– Как папа?
– Папа… твой папа совсем другой, Рина, – качнув головой, мама отводит взгляд. Ее улыбка стынет, и я не могу понять причины. – Как правителю и стратегу ему нет равных, но я не всегда согласна с методами достижения его целей.
– Я тоже, – уныло вздохнув, вспоминаю, как он в очередной раз отказал мне в поездке на Новую Атлантиду. – Но, наверное, папа хочет как лучше и переживает, чтобы с нами не случилось ничего плохого, – по-детски рассуждаю я.
– Тогда бы он не отпустил твоего брата служить на Полигон, – игриво щелкнув меня по носу, улыбается мама.
– Эрик никогда его не слушает, – подхватив, задорно смеюсь я.
– Но, возможно, все к лучшему. Твой брат стремительно поднимается по карьерной лестнице и, надеюсь, очень скоро подвинет засидевшегося генерала. Тогда я буду переживать за него чуточку меньше.
– Тебе тоже не нравится Одинцов?
– О, еще как!
– Потому что он старый?
Мама натянуто улыбается и, обняв меня, тихо шепчет в макушку:
– Потому что он всегда играет только на своем поле….»
Резкий писк сигналов вырывает меня из сна. Я вздрагиваю, как от удара током.
– Что происходит?! – срывается с моих губ, пока взгляд судорожно цепляется за красный мигающий экран.
Сканеры буквально сходят с ума. Тепловые сигналы вспыхивают один за другим, словно сама земля под нами ожила. Их так много, что невозможно сосчитать. Красные точки движутся со всех сторон, как будто пытаются нас окружить. Сердце сжимается и начинает биться так яростно, что гул крови в ушах перебивает все остальные звуки.
– Обширное скопление тепловых сигналов, – констатирует Харпер с завидным спокойствием. Ума не приложу, как ему удается сохранять хладнокровие, у меня поджилки трясутся от страха, а он… – Они движутся к нам.
– Это шершни? – голос Шона звучит тревожно и нервно. Он напряжён и напуган, как и все в салоне, кроме одного непостижимого индивида. – Откуда их столько? Период пассивности закончится только через двадцать минут!
– Заткнись, Ховард, – резко отвечает Харпер, не отводя глаз от приборов. Его пальцы едва заметно напрягаются на руле. – Сканеры подтверждают аномальную активность.
– Их слишком много, – выдыхаю я, чувствуя, как от ужаса немеют конечности. – Мы не справимся, майор.
Небо на горизонте начинает окрашиваться в багрово-красные тона, как будто сама природа предупреждает о наступающей беде. Пурпурное зарево просачивается сквозь толщу облаков, и я вдруг отчётливо понимаю, что могу не дожить до восхода солнца. Внезапно над нами раздаётся низкий вибрирующий гул, пробирающий меня до костей.
– Дроны! – кричит один из бойцов.
Я прилипаю к окну и запрокидываю голову, наблюдая, как целая стая боевых беспилотников появляется на горизонте, заполняя алеющее небо своими металлическими силуэтами.
– Это наши, – с облегчением выдыхает Харпер, слегка передернув плечами, словно скидывая напряжение. Похоже, наш железный командир тоже был на взводе, как и все мы.
В кабине раздаются тихие возгласы радости. Бойцы возбужденно переговариваются, кто-то смеётся. Даже я, чувствуя, как мое сердце возвращается к привычному ритму, невольно улыбаюсь. В порыве эмоций хватаю Харпера за руку, пытаясь рассмотреть за визором выражение его глаз, но его взгляд по-прежнему настороженно прикован к экрану.
– Что-то не так? – задержав дыхание, спрашиваю я.
– Сигналы поступают со всех сторон, – сдвинув брови, сухо отзывается он. – Они не только в небе.
– Мы почти на месте, – вмешивается кто-то из бойцов. – До «Спрута» десять километров. Это всего пятнадцать минут пути по навигатору.
– Держите оружие наготове, – стальным тоном приказывает Харпер.
Я снова смотрю на экран. Сигналы тепла мерцают, их много, но они не двигаются так быстро, как могли бы. В груди начинает затихать тревога, и я снова перевожу взгляд на небо.
В этот момент что-то меняется. Один из дронов внезапно падает.
Грохот, разрыв боеприпаса. Потом другой. Металлический корпус очередного беспилотника врезается в землю, раздается еще один взрыв.
– Что происходит?! – кричит Шон.
Четвертый взрыв гремит ещё ближе. Дроны камнем летят вниз один за другим, как сбитые птицы, их обломки поднимают в воздух столбы пыли и снега.
– Что-то со связью, майор! – нервно докладывает один из солдат. – Два «Тигра» из четырех не отвечают. Черт, третий тоже пропал.
В панике я оглядываюсь назад, пытаясь рассмотреть сквозь толстое стекло двигающиеся за нами броневики, но там только зарево пламени и клубы черного дыма.
– Не вижу остальных, – голос срывается на шёпот, когда я поворачиваюсь к Харперу.
– Они уничтожены, – произносит он хриплым почти механическим голосом.
Я цепенею, потрясенная жестокой неотвратимостью этих слов. К горлу подкатывает тошнота, холодный пот струится по спине. Уничтожены… Страшное осознание пронзает меня ледяной иглой: мы остались одни. Последние.
Майор резко выкручивает руль, и броневик тяжело содрогается, съезжая с асфальта на замёрзший, укрытый слоем снега грунт. Подвеска протестующе скрипит, а я рефлекторно вцепляюсь в подлокотники, чувствуя, как машина трясется на неровностях. Куски льда и замёрзшей земли разлетаются из-под колёс. Свирепый ветер остервенело бросает в стекла комья грязи и черного пепла.
– Мы не можем оставаться на месте, – голос Харпера звучит твердо, не оставляя места для сомнений. – Уходим к горам. Там есть пещеры – лучшее место для укрытия. На открытой местности нас слишком легко засечь.
Майор мельком бросает взгляд на карту, встроенную в приборную панель. Его пальцы уверенно водят по экрану, прокладывая маршрут. Затем он
