class="p1">Аспен кивает и склоняется над чертежами.
— Можешь поговорить с Элизой в другом месте? — она кидает на меня взгляд. — Мне нужно закончить с этим дерьмом, — ее палец показывает на огромное количество чертежей на столе. — Иначе эта истеричка выброситься из окна, когда его терпению придет конец.
— Да, оставайся тут и закончи работу. Мы с мамой поедем в более уединенное место для разговора, — подхватываю сумку и подходу к подруге. — Жду вас вечером с Габи у меня.
Покидая кабинет, я направляюсь на встречу к маме, не дожидаясь ответа. Я стараюсь собрать все свои силы и быть готовой к разговору, хотя для меня очень сложно. С каждым шагом нервозность все больше нарастает. Меня больше всего пугает мысль увидеть разочарование в ее глазах. Для ребенка нет ничего страшнее, чем видеть разочарование в глазах родителя.
***
Когда я приехала в ресторан, чувствовала, как моё сердце бьется быстрее, а нервы напряжены. Перед входом я замедлила шаг и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Ощущения настолько перемешались во мне, что каждый шаг казался важным и решающим.
Входя в ресторан, я протягивала элегантную сумочку перед собой, словно щит, скрывающий мою неуверенность. Проходя мимо других гостей, мысли смешивались в голове, и я нервно играла пальцами на сумке.
Мама уже ожидала меня за столиком, рассматривая меню и допивая вино из бокала. Подойдя ближе, я заметила, как ее взгляд встретился с моим. В нем проступили признаки беспокойства, переплетенные с безграничной нежностью. Я не знала, как сообщить о своем расстройстве, встрече с отцом и вообще, стоит ли мне делиться этим с ней.
— Лия! — она вскакивает с диванчика. — Слава небесам, ты здесь! — ее теплые руки заключают меня в объятия.
— Привет, мама.
Я почувствовал себя как маленький ребенок, которого укрыли и уберегли от жестокости этого мира. Мама внимательно рассматривает меня, отодвигая вперед.
— Ты похудела, Лия, — подмечает она. — Мне это совершенно не нравится.
— Это мелочи.
Она машет головой и приглашает меня присесть. Нервно теребя замок сумки, занимаю место напротив. Я пытаюсь сдержать дыхание, чтобы успокоиться, но оно становится все больше и больше поверхностным. Нервно перебирая пальцами, начинаю раскачивать ногой под столом. Пытаясь изрядно сгладить нервы, но это только усиливает ощущение напряжения.
— Если ты не готова мне все рассказать, — начинает мама. — Мы можем просто пообедать.
Нервозность захлестывает меня волной, и я пытаюсь справиться с этим, ища внутреннюю силу и уверенность. Они ускользают от меня, и я задыхаюсь от нарастающего давления. Мое дыхание становится поверхностным и неуправляемым, словно поток нервов захватывает все мои мысли.
— Все в порядке, — заверяю ее. — Мне нужно немного больше времени, чтобы начать.
Она положила свою руку на мою и взглянула на меня с улыбкой.
— Начни с самого начала, дорогая. Ты можешь рассказать все, что пожелаешь нужным.
Объединяя все фрагменты, я рассказываю маме о Лиаме, но оставляю за скобками тему наркотиков и эскорта, ведь это то, что мама не должна знать. Я деликатно описываю наше знакомство с семьей Брэдли и как Аспен помогла мне в трудный момент. Я раскрываю детали своего диагноза и переживаний, которые сопровождали меня в последние месяцы. Да, они принесли ясность, новые эмоции и свет, который так долго отсутствовал в моей жизни. Все эти переживания оказались для меня настоящим испытанием как эмоционально, так и психологически.
Как только я замолкаю, мама одним глотком выпивает стакан вина и просит официанта принести еще. Ее взгляд остается теплым и нежным ко мне, несмотря на все.
— Это неожиданно, — сказала она, взвешивая слова. — Ты пережила так много. Хотя я разочарована тем, что ты скрывала от меня. Мое сердце болит за тебя, дорогая.
— Сейчас я в полном порядке. Честно.
— Есть что-то еще, что я должна знать?
Мой разум заполняется бесконечными сомнениями и страшными сценариями, которые играют перед моими глазами, словно фильм ужасов. Я много раздумываю, стоит ли говорить об этом сейчас.
— Да, есть еще кое-что… — я запинаюсь. — В России я встретила отца.
Мама широко раскрывает глаза. Ее брови изящно нахмуриваются, и она тихо глотает.
— Как это произошло? — ее голос падает на несколько октав.
— Мы были на скачках, который организовал дедушка. Во время разговора я рассказала, что живу в Италии и что переехала туда, когда была маленькой. Видимо, он сложил все пазлы воедино.
Это было для него проще простого. Встреча на дедушкином ипподроме, разговор о моих русских корнях и жизни на Сицилии. Вроде я еще упоминала маму и то, чем я занимаюсь.
Чертов мудак!
— Он что-то сделал тебе? — настороженно спрашивает мама.
— Если он этого и хотел, то не успел. Марко пришел вовремя.
Руки мамы дрожат. Она слишком сильно сжимает ножку бокала, чтобы скрыть это.
— Надо было позволить Алессандро убить его! — зло шипит она. — Я не могу позволить сделать это с ним только из-за того, что он подарил мне тебя.
Слезы наполняют мои глаза, когда я вспоминаю слова мамы о моем рождении, они звучат так трогательно и запоминаются навсегда. Никогда она не упрекала меня в том, что я принесла ей слишком много забот.
***
Время подходит к семи часам вечера. Девочки должны приехать с минуты на минуту. После разговора с мамой на душе стало так легко, что на поднятом настроении я побежала и купила праздничный набор для сервировки стола. Мне хотелось устроить не просто встречу, а грандиозный ужин для Габи после нашего воссоединения. Мы не виделись с ней после того для, но часто списывались и созванивались за те два дня, что я нахожусь на Сицилии.
Разложив приборы на свои места, зажигаю свечи, и атмосфера в комнате становится более приглушенной и романтичной. Вечер располагает к разговорам по душам и нашему единению. Я до сих пор не верю, что все реально и Габи жива. Дверь за моей спиной открывается, когда я ставлю последнюю тарелку на стол.
— Лия! — кричит Аспен. — Мы пришли!
Аспен смелой походкой проходит вглубь квартиры и присвистывает смотря на стол.
— Узнаю мою девочку, — она обходит стол, рассматривая его содержимое. — Кокосовое печенье? Я обожаю тебя, — она отправляет его в рот, с наслаждением пережевывая.
Габи
