ними вместо цветка возник стройный девичий силуэт в зелёном платье. Красавица раскрыла объятия, словно желая заключить в них Кайрина, и улыбнулась.
Маг замер, не в силах пошевелиться. Его охватило невероятное благоговение, нежное, тёплое чувство, едва не заставившее прослезиться. Девушка хихикнула и, протянув руку… щёлкнула эльфа по носу! А в следующее мгновение свет, льющийся из разбитой скорлупы, полыхнул невыносимо ярко, ослепив Кайрина. Ему пришлось прикрыть глаза ладонью и, спасаясь от жара, распустить шнуровку воротника. Когда дивное сияние погасло, эльф опустил взгляд и с удивлением обнаружил у себя на груди причудливый узор: кожу под воротом рубашки украсило ожерелье в виде летящего зеленого дракона.
Кайрин ещё некоторое время стоял неподвижно и заворожённо смотрел, как медленно гаснут тонкие линии, обвившие его шею. Звуки леса нахлынули внезапно: шелест деревьев и перекличка птиц почти оглушили эльфа, но это же помогло ему вновь ощутить себя частью мира. Маг окинул взглядом траву перед собой, но яйца не увидел. Лишь пара тёмных осколков, похожих на скорлупу пустого ореха, остались лежать на траве, а в ушах вместо непонятного шума звучало, удаляясь, тихое мелодичное пение. Жаль только, слов было не разобрать.
— Удивительные дела, — шепнул Кайрин и медленно отступил к тропе.
Тем временем остальная компания двигалась через рощу к Малым Березнякам. Тис, замыкавшая шествие, поглядывала на идущего во главе отряда Утариона с удивлением и насмешкой: тот на ходу прочёсывал рощу напряжённым взглядом, будто ждал нападения из-за каждого куста, через шаг оборачивался, проверял, все ли на месте, и каждый раз говорил своим спутникам: «Не сходите с тропы». Впрочем, в подобных напоминаниях нуждался один лишь Олеш. Яси не меньше Утариона спешила покинуть лес, ей хотелось поскорее выйти на открытую местность. Вихрь же, растеряв остатки сил, едва переставлял ноги.
У опушки Утарион вдруг вздрогнул, словно услышал резкий звук, и замер, вскинув руку. Идущие за ним остановились.
— Что там? — тихо спросила Тис.
— Ничего страшного, — ответил Утарион чуть растерянно.
— Но ведь что-то случилось.
— Да, только…
— Утарион, — сказала Тис строго. — Это опасно или нет?
— Скорее, нет. Но я должен кое-что проверить. Идите к Одаркиному подворью без меня. Справитесь?
— А в чём трудность? — в недоумении пожал плечами Олеш. — Раньше ведь мы тут как-то ходили.
Утарион, однако, ожидал ответа именно от Тис. Та кивнула. С видимым облегчением эльф сказал ей:
— Увидимся в Малых Березняках, — и легко побежал вперёд по тропе.
Когда его шаги затихли, Тис внимательно осмотрела свой отряд. Яси с Олешем не вызвали у неё беспокойства, зато Вихрь выглядел неважно. Он, конечно, не собирался жаловаться, но во время вынужденной остановки поспешил сесть на землю и едва ли был готов немедленно встать и продолжить путь.
— Подождём Кайрина, — распорядилась Тис.
Время шло. От волнения Яси принялась сгребать ногами в кучу опавшие листья, заскучавший Олеш сплёл из них длинную гирлянду, а Кайрин всё не появлялся. Наконец, Тис не выдержала.
— Надо взглянуть, чем занят наш маг, — сказала она с притворным спокойствием.
— А вдруг с ним что-то случилось? — тут же озвучила свой страх Яси.
— Не думаю, — постаралась успокоить её принцесса. — Скорее, он нашёл нечто интересное и увлёкся.
— Я пойду с тобой, — заявила девочка.
— И я, — сказал Олеш. — Возвращаться — так всем вместе.
— Знаете, что? — устало проговорил Вихрь. — Вы идите, а я пока тут посижу. Посторожу лопаты.
— Хорошо, — скрепя сердце, согласилась Тис. — Только потрудись больше ни во что не встревать.
А Олеш, не сказав ни слова, снял куртку и положил её рядом с Вихрем.
Оставшись в одиночестве, Вихрь сперва вздохнул с облегчением. Не нужно было больше улыбаться, шутить, делать вид, что всё хорошо… Притворяться бодрым и сильным тоже не было нужды. Олешеву куртку Вихрь расстелил по земле, лёг на неё и закрыл глаза. «Вот бы теперь заснуть и никогда не проснуться, — подумал он. От этой мысли ему стало так грустно и жаль самого себя, что из глаз против воли поползли слезы. — Всё едино пропадать».
Вихрь поднял руку, осторожно сжал и разжал кулак. Эльфийский маг, конечно, закрыл нанесённые деревяницами раны, но прежняя сила и ловкость ушли, как вода в песок. И вернутся ли? Нынче даже простая работа далась Вихрю так тяжело, что от усталости дрожали пальцы. А впереди — зима. Конечно, в их с Олешем доме хватит припасов, чтобы дожить до новой травы. Но что в том толку, если когда придут морозы, он будет всё таким же немощным? Кто разгребёт снег на дворе, принесёт из проруби воды, покормит скотину, наколет дров? Олешу теперь точно прямая дорога в школу при храме. Вихревы же мечты разбились на мелкие осколочки.
«Тоже мне, вообразил себя воином, топором махать полез, — подумал он. — Теперь даже кочергу толком не удержишь».
Сердито сжав губы, Вихрь размазал слезу по щеке. И почувствовал под ладонью грубые шрамы. От этого сделалось ещё грустнее: с эдакой мордой на него ни одна девка больше не посмотрит.
Вдруг словно сухая ветка осторожно притронулась к Вихреву лбу. Он открыл глаза — и едва не поперхнулся: рядом с ним сидела на корточках, прижав к груди костлявые колени, покрытая серо-коричневой корой деревяница. Склонив набок обросшую тонкими веточками голову, она внимательно смотрела ему прямо в глаза красными, светящимися, как два угля, глазами. Вихрь мигом раздумал помирать.
— Ты кто? Ты что? — воскликнул он, стараясь отползти в сторону.
Деревяница ответила:
— Ы, — и поднесла к самому лицу Вихря корявую лапу. В ладони блеснула вода.
Силясь отстраниться, Вихрь втянул голову в плечи, сжался в комок. Влага пролилась на его щёки, губы, потекла за шиворот…
— Холодно же! — заорал он.
Деревяница ответила:
— Ззззу… Асс-тхыс.
Губы её растянула странная гримаса, в которой Вихрь с трудом опознал улыбку.
— Ничего не понимаю, — сказал Вихрь. — Слушай, а ты чего такая… не березовая? Не местная, что ли?
— Эххээ, — деревяница показала пальцем-веткой в сторону, куда только недавно ушли Тис, Яси и Олеш. Вихрь припомнил, что за деревца он нынче сажал, и хлопнул себя ладонью по лбу:
— А, так это ж мы твоё дерево на поляну с козьего выгона принесли! Ты — рябина! Да?
Деревяница старательно закивала. И, протянув руку-ветку, помогла ему
