видели? – спросил Джаспер.
Повисла недолгая пауза. Мортен Лин вздыхал, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
– Нет, не помню, – произнесла Анни Вольтерс.
Она поправила очки в тяжелой оправе и сосредоточила взгляд на обуви Таурупа. Ему на долю секунды почудилась неуверенность в ее голосе, как будто она решила сказать им неправду, но Джаспер тут же отбросил эту мысль. Ведь Анни Вольтерс восьмидесятилетняя грузная старуха, которая ходит с палкой.
– Я с ним не виделась с тех пор, как он приходил ко мне на уроки. А было это, как я уже говорила, довольно давно, – прибавила она.
– Если вспомните что-то, что может иметь для нас значение, позвоните нам сразу, фру Вольтерс. Речь идет об очень серьезном преступлении, об убийстве.
Он протянул ей свою визитку, и она не глядя сжала ее в руке, словно ей вручили билет на спасительный автобус, который увезет ее подальше от творящегося безумия.
– Конечно, обязательно. Надеюсь, вы скоро поймаете злодея. Мы страшно напуганы, все соседи, да и весь город, понятное дело.
По пути к следующему дому Джаспер Тауруп подумал, что сейчас ему не хотелось бы оказаться лишь в одном месте. Но именно там его сейчас ждал заместитель комиссара Дэниель Трокич.
8
В восемь тридцать утра Дэниель Трокич вошел в институт судебной медицины. Ночью он долго размышлял об увиденном на записях с камер наблюдения, потом все-таки заснул, но спал беспокойно. Теперь Лизе Корнелиус предстоит тщательно изучить видеоматериалы. Но это уже после вскрытия.
С институтом отношения у Трокича складывались не слишком-то хорошо. Главную проблему представляли запахи. Сладковатый дух пробуждал воспоминания, и в памяти оживали картины военной поры. Но, оказавшись в прозекторской, он сообразил, что сегодня просто забыл о своем отвращении к этому месту. Накануне вечером родители Лукаса уже опознали тело сына, и Трокич порадовался, что им не придется присутствовать на предстоящей процедуре.
Компанию ему при выезде из управления составили Лиза Корнелиус и техник-криминалист Курт Тённес. Кроме них, в прозекторской находились судмедэксперт Торбен Бак с помощником и двое студентов, парень и девушка. Трокич поймал взгляд Лизы. Она была собрана, но, когда ввезли тело Лукаса Мёрка, в ее глазах промелькнул ужас, лицо окаменело и на шее запульсировала голубая жилка.
На Лукасе по-прежнему была его одежда: синие джинсы, белые кроссовки «Кавасаки», голубой свитер с принтом в виде черепахи и зеленая дутая куртка без капюшона. Шея была по-прежнему обмотана леской. Трокич уловил запах чего-то горелого. Он никогда раньше не присутствовал при вскрытии ребенка, противоестественность процесса угнетала его с такой силой, будто он впервые попал в это место.
Все предметы одежды были сфотографированы, осмотрены, сняты с тела и сложены в пронумерованные бумажные пакеты. Полиция предъявит их в качестве вещественных доказательств. И вот Бак приступил к вскрытию.
– Как мы и предполагали, он был задушен рыболовной леской, – начал судмедэксперт.
Он обмотал леску скотчем и потом перерезал. Трокич знал этот прием, леска теперь сохранит диаметр, узелки и прочее. Бак аккуратно уложил леску в пакет и передал Трокичу.
– Леской обмотали шею несколько раз, она перетянула вены и частично артерии, поэтому приток крови к мозгу был ограничен, что послужило причиной кровоизлияний. Кроме того, было еще небольшое кровотечение из носа.
– А что это у него на щеке? – спросил студент.
Голос у него слегка подрагивал, но вообще он неплохо владел собой. Все всмотрелись в пятно на щеке мальчика, более всего напоминавшее коровью лепешку.
– Сажа, – коротко констатировал Бак. – Он ведь стоял рядом с открытым огнем. Такие пятна есть и в других местах. Не исключено, что он отравился угарным газом, когда вскроем тело, осмотрим сперва дыхательные пути.
Бак продолжил комментировать свои действия, его рассказ записывался на диктофон.
– Имеются отчетливые царапины на верхней части шеи непосредственно под челюстной костью. Скорее всего, ребенок пытался сорвать леску и поранился. Кроме того, имеются два синяка в области плеча, думаю, четырех-пятидневной давности. По всей вероятности, кто-то с силой схватил его за плечо. На руках ожоги второй степени с образованием волдырей и другие повреждения кожи. Количество и степень ожогов указывают на контакт жертвы с открытым огнем.
Бак закончил осмотр грудной клетки, не отметив каких-либо существенных для следствия моментов, после чего тело перевернули на живот.
– На спине имеются многочисленные трупные пятна. Вот, взгляните на эти участки кожи синюшно-фиолетовой окраски, – приглашающе сказал он студентам. – Под воздействием силы тяжести кровь перетекает по сосудам вниз, и ее сгустки становятся видны под кожей. Трупные пятна отсутствуют там, где кожа контактирует непосредственно с костями. Они появляются через полчаса-час после смерти и становятся более отчетливыми в течение десяти-двенадцати часов после остановки сердца. В промежутке между четвертым и двенадцатым часами трупные пятна могут перемещаться, если, к примеру, тело перевернуть. В таком случае пятна бледнеют, но можно определить, в каких местах на тело давили ветки дерева, а в других давление не ощущалось, поскольку эти части тела находились в воде. Пятна можно увидеть и там, где в тело врезалась леска.
Трокич вспомнил об одежде, снятой с тела мальчика. Куртка была перепачкана грязью, скорее всего, его тащили волоком по земле до реки, там кинули в воду, и тело унесло течением, пока оно не застряло в ветвях. Но все следы замело снегом.
Бак приступил к той части исследования, которая вызывала у Трокича наибольшее отвращение.
– Никаких повреждений рта, прямой кишки или полового органа, свидетельствующих о сексуальном насилии, не обнаружено, – проговорил судмедэксперт в микрофон.
Хоть в этом ребенка пощадили, мелькнула мысль у Трокича.
– Я так и думала, – пробормотала Лиза. – Хотя он был в одежде, когда его обнаружили. Иначе что-нибудь осталось бы, какая-нибудь улика. Например, сперма на одежде или на теле.
– Думала она… Скажешь тоже! Ты просто не видела всего того, что попадает ко мне на стол, – скептично фыркнул Бак. – Но я не договорил. В некоторых случаях сексуального насилия видимых следов не остается. В том числе и на телах мальчиков.
Я возьму материал для микроисследования на наличие следов спермы и для анализа ДНК.
– Даже если мы ничего не найдем, сексуальный мотив исключать нельзя, – заметил Трокич. – Может, у преступника не было возможности довести дело до конца, или он получал удовлетворение, причиняя мальчику боль. Нам доводилось иметь дело с педофилами-садистами. Надо учитывать все версии, ни одну нельзя отбрасывать. Но давайте дождемся результатов анализа, и тогда уж будем думать.
– Там у него на затылке что-то желтое, – студент показал пальцем на безжизненное тельце.
Бак взял пинцет и,
