молчание.
— Не убивай Остролапку, муж мой. Если ты убьешь его, Белозвезд, я никогда не прощу тебя. Ты по-прежнему останешься лордом, но будь уверен, что твое время больше никогда не будет счастливым.
Затем она повернулась и оставила его одного в темноте.
Наедине со своими мыслями.
— Как будто сейчас у меня счастливое время, — тихо сказал он.
* * *
Тайрус очнулся в темноте, голова раскалывалась, лицо было прижато к холодному, гладкому металлу.
— Не двигайся и молчи.
Эти слова, казалось, заполнили голову Тайруса Огдена, усиливая боль. Ему потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, что произошло. Взрыв, огромное здание техобслуживания, дрожащее и рушащееся вокруг него. Он пытался попасть в Боло. Удалось ли ему это? Мучительный голос в его голове подсказывал, что да.
— Ты хочешь, чтобы я включил свет?
— Пожалуйста, — прошептал он, зная, что Боло услышит его. Затем, подумав об этом, добавил: — Приглушенный.
Слабый красный свет залил помещение. Он находился в каком-то узком машинном отделении. Приводной вал толщиной с его тело, проходил сквозь отсек. Позади него был закрытый люк. Впереди была труба с наклонной лестницей, которая вела в темноту.
— Где я?
— Мой брюшной отсек номер два для технического обслуживания. Мои внутренние датчики полностью исправны и показывают, что у вас легкое сотрясение мозга. Вы не умрете.
— Спасибо за эту радостную новость, — он потянулся, чтобы потрогать большую шишку на макушке, и поморщился. По крайней мере, кровотечение было небольшое. Он попытался подсунуть руку под себя, чтобы принять сидячее положение. Он должен был добраться до своей жены и детей, чтобы убедиться, что с ними все в порядке.
— Если вам нужно двигаться, — сказал голос Боло, — делайте это тихо. Враг рядом, осматривает развалины в поисках выживших. После нападения было несколько патрулей.
— Как долго я был без сознания?
— Двенадцать часов, четырнадцать минут и либо девятнадцать, либо тридцать восемь секунд, в зависимости от того, что ты считаешь сознанием.
Тайрус на мгновение задумался и решил, что полежать на полу еще немного — чертовски хорошая идея. Он чувствовал тошноту и слабость даже при попытке пошевелиться.
— Как мне прикажете вас называть?
— Я Боло Марк XXIV, позывной DRK. Обычно мои предыдущие командиры называли меня "Дирк".
Он вдруг вспомнил, что Дирк уже называл свое имя перед нападением. Ему стало интересно, насколько сильно пострадала от удара его голова и почему Дирк, похоже, тоже этого не помнит.
— Ладно, Дирк, я в довольно плохой форме. А как насчет тебя?
— Я подвергся серьезному саботажу с помощью средств, которых я пока не понимаю. Мои системы вооружения в значительной степени были удалены или выведены из строя, мои сенсоры и боевые экраны значительно изменены по сравнению с их первоначальными конфигурациями, к моему корпусу приварено новое оборудование неизвестного назначения, и, что самое серьезное, моя психотроника и память были серьезно подорваны. Во время атаки я попытался задействовать полный боевой рефлекс, и внутренняя обратная связь едва не разрушила мои высшие психические функции. Похоже, что мне потребуются приказы от командира-человека, прежде чем предпринимать непосредственные боевые действия.
— Они, вероятно, встроили какой-то ингибитор в твои боевые рефлекторные цепи. Они так же, как и я, боялись, что ты сойдешь с ума. Дирк, совершенно точно, что тебя никто не саботировал, тут больше применимо слово "покромсали". Тебя превратили в машину для добычи полезных ископаемых.
Какое-то время машина хранила нехарактерное молчание.
— Это нелогично.
— Чертовски верно, но они все равно это сделали.
Снова тишина.
— Это, по крайней мере, как-то проясняет ситуацию. Это объясняет, почему мои датчики были модифицированы для обнаружения сейсмических возмущений и концентраций полезных ископаемых, а не для определения целей, почему мои экраны были оптимизированы для низкоскоростных кинетических ударов и почему моя система боевой связи была заменена на гражданскую. Мне нужно будет проанализировать свои новые возможности и попытаться компенсировать потерю боеготовности.
— Ты хочешь сказать, что все еще можешь сражаться?
— Я могу двигаться. У меня есть осознание. У меня есть сила. С вашей помощью я буду сражаться в меру своих новых возможностей.
— Послушай, Дирк, я бы с удовольствием помог и все такое, но мои солдатские будни позади. Я просто хочу найти свою семью.
— Твоя семья была в колонии за ангаром?
— Да.
— Значит, их там больше нет, или они мертвы. Конкретнее сказать не могу.
Об этом он старался не думать. Он смутно помнил, что видел колонию в огне, взрывающиеся дома. Но где-то там могли быть выжившие, и он видел, как улетал шаттл. Была надежда. Надежда должна быть. Ему еще столько всего предстояло сказать им. Ему нужно извиниться за то, что он притащил их сюда, за то, что у него не хватило смелости сказать "нет" своему начальству, когда пришло время. Недавно они с женой поругались. Это не могло закончиться так.
Должна же быть надежда.
Кроме того, этот искалеченный Боло честно признался, что его сенсоры работали неправильно.
— Дирк, как ты можешь быть так уверен, что там нет выживших? У тебя есть визуальные данные?
— Отрицательно. Когда прогремел взрыв, часть склона холма над ангаром обрушилась. Мы погребены под восьмью-десятью метрами рыхлой породы.
Это на мгновение остановило его.
— Тогда откуда ты знаешь хоть что-то о том, что происходит снаружи?
— Похоже, я оснащен комплектом чувствительных сейсмических детекторов. Я могу обнаружить любое движение на поверхности в этом районе. Патрули, которые я обнаружил, слишком тяжелые, их походка неправильная, чтобы она могла принадлежать людям. Я не обнаружил движения, ни пешего, ни транспортного, которое я мог бы идентифицировать как потенциально человеческое. На самом деле, я вообще не обнаружил никаких транспортных средств.
Это тоже не имело смысла. У атакующих сил должно быть много транспортных средств. Все те инопланетные солдаты, которых он видел, определенно не шли сюда пешком через тысячи километров джунглей.
Почувствовав себя немного лучше, он принял сидячее положение. Его рука болела, голова пульсировала, а перед глазами при каждом движении появлялись небольшие темные пятна, но он думал, что точно выживет.
— Кажется, тебя не беспокоит, что мы похоронены. Ты можешь нас вытащить?
— Подтверждаю. Несмотря на так называемую "покромсанность" моих систем, я по-прежнему остаюсь линейным Боло. Когда вы будете готовы, я смогу начать извлекать нас из-под обломков.
Он вздохнул. Несмотря на заявление Дирка, он не успокоится, пока они не проведут визуальный осмотр колонии. В любом случае шаттл направлялся на север. Если он правильно помнил, в той стороне была еще одна колония. Он мог найти там свою семью,
