спектакль ты устроила! — он щелкнул пальцами, и горло перестали сжимать невидимые тиски. — Нарочно меня позоришь?
— Твоя ненаглядная Оливия переволновалась, — обретая дар речи, снова хихикнула я. И посмотрела на него строго, подняв указательный палец. — Разве джентльмены позволяют себе посещать заведения, о которых ты упомянул? Фу, Рейнер, какая низость! Или мне теперь следует называть тебя как-нибудь ласково? Например, Рэй. Или, может быть, милый. Все-таки не чужие.
— Я пришлю горничную. Ни минуты лишней с тобой оставаться не желаю, — отмахнулся он и вышел.
Я ликовала. Сработало! Если время от времени позволять себе что-то неподобающее, смогу избавиться от общества этого чистоплюя. Не переживай, муженек, моей фантазии надолго хватит. Еще на коленях умолять начнешь о разводе с отступными. Милый.
— Леди Оливия? Вы хорошо себя чувствуете? — горничная, девчонка примерно одного возраста с Иви, вошла тихо как мышка.
— Прекрасно! — воскликнула я, усаживаясь. — А если поможешь избавиться от платья, корсета и шпилек в волосах — и вовсе будет превосходно.
Она помогла мне раздеться, искупала в ванной и причесала, ни словом, ни взглядом не упрекнув. Милая девушка, тихая и серьезная. Возможно, только при мне такая, выйдет отсюда и примется с другими слугами языками чесать. Ну и пусть. Зато внимательная и руки ловкие, ласковые. После того как расчесала мне волосы, даже голова кружиться перестала.
Уложив меня в постель, она погасила всюду свет, оставив лишь ночник, пожелала доброй ночи и так же беззвучно удалилась. Я звездой раскинулась на широченной кровати. Вот это спальня — просторная, красивая, с высоким потолком, балконом и роскошной кроватью с балдахином. Не то что убогая комнатушка, где ютилась Иви.
Кстати, где она? С тех пор как исчезла на банкете, так и не появлялась. Неужели все-таки обиделась, что я заняла ее место, и ушла насовсем? Эта мысль пугала. Ведь только с Иви я могла поговорить по душам, спросить совета, узнать о мире вокруг. Кроме нее меня вообще никто не желал слушать. Я попробовала ее позвать, но своенравный призрак и не думал возвращаться.
Вместо Иви явился Рейнер. Вломился без стука прямо в спальню, в халате, небрежно наброшенном поверх шелковой пижамы. Машинально я отметила, что ему идет темно-синий. Подлецу все к лицу. А потом сообразила, для чего он пришел.
— Что тебе здесь нужно? — прикинулась, будто не догадываюсь, и натянула покрывало до самой шеи. На мне был пеньюар, но даже в нем не желала показываться Рейнеру на глаза.
Он окинул меня презрительным взглядом и подошел ближе.
— Не прикидывайся большей дурой, чем ты есть. Нам необходимо консумировать брак. Предлагаю сделать все быстро, так что снимай эти тряпки и не вынуждай тебя еще и уговаривать.
— Если ты по поводу наследников, ничего не выйдет, — отозвалась я, невинно улыбаясь. — Нам ведь не нужны жертвы пьяного зачатия. Родятся недоумками.
Вместо возражений он ловко выдернул из моих рук покрывало. Кажется, его интересовало вовсе не зачатие.
— Ты моя жена и обязана делить со мной постель. И ты ее со мной разделишь. Сейчас. Хочешь того или нет — мне безразлично. Всю ночь с тобой возиться не стану. Снимай с себя все.
Я отползла в дальний угол кровати и отрицательно мотнула головой. Вот теперь я начинала бояться всерьез. Кто знает, какие у них нравы? Возможно, изнасилование супруги таковым не считается...
Взгляд его скользнул с моего лица ниже. Запахло паленым. Пеньюар на груди словно разрезали надвое невидимым паяльником. Пока я в ступоре смотрела, как сама собой обугливается ткань, Рейнер забрался на постель и потянулся, чтобы меня схватить. Все произошло так внезапно, что не успела понять что делаю. Сработал какой-то рефлекс.
Замахнувшись, я со всей дури впечатала кулак в его лицо. Он явно не ожидал и рухнул с кровати. Кисть пронзила сильная боль.
— Ты что, в самом деле обезумела? — воскликнул он, поднимаясь на ноги и прижимая ладонь к скуле. Из носа на подбородок тянулась красная дорожка.
— Не подходи, — угрожающе прошипела я, баюкая ушибленную руку.
Почему так больно? Даже протрезвела окончательно. Неужели сломала... Попыталась шевельнуть пальцами — и не смогла, боль не позволила.
— Ну все, — выдохнул Рейнер, вытирая кровь.
И набросился на меня. Повалил на спину, навис сверху. Задел поврежденную кисть — и я чуть сознание не потеряла. Взвыла, слезы брызнули из глаз. Он чуть отстранился, не понимая, в чем дело.
— Рука...
Я уже не в силах была сопротивляться. Рейнер сел, взглянул на мою руку, которая наливалась отеком прямо на глазах. И вдруг коснулся ее аккуратно и нежно, погладил кончиками пальцев. Невероятно, но боль ослабла.
— Не трогай меня, — всхлипнула, шмыгнув носом.
— Ты сломала кости. Я не целитель, но кое-что могу. Не дергайся.
Он немного подержал мою ладонь в своих, что-то пошептал, перебинтовал шелковой лентой. Лицо его при этом оставалось непроницаемым.
— Постарайся не тревожить. Утром придет врач, — он поморщился и потрогал скулу. Судя по всему, завтра эту высокомерную физиономию украсит знатный синяк.
— Благодарности не жди, — проговорила хмуро. — Ты сломал мне руку.
— Вообще-то это ты пыталась сломать мне лицо.
— А ничего, что ты собирался меня изнасиловать? — я взглянула на него с ненавистью и встретилась с точно таким же взглядом.
— А ты наивно полагаешь, будто мне этого хочется? Для меня наша связь — всего лишь досадная обязанность. И насилую я в первую очередь себя самого. Впрочем, теперь можно на время это отложить.
Он подхватил одну из подушек и отправился спать на диван в гостиной. Кое-как закутавшись в рваную сорочку, я забралась под покрывало и выключила ночник. Будем считать, что первый раунд прошел вничью. Ну хоть первую помощь оказал, значит, пусть и сволочь, но все-таки не распоследняя.
6.1
Нам с новоиспеченным муженьком пришлось ночевать в одних покоях, чтобы до визита целителя никому не показываться. Зато не в одной постели, ради этого можно было ноющую боль в сломанной руке перетерпеть. К этому скандалисту я не то что прикасаться — видеть его не желала.
Будто решив, что испортил о себе впечатление недостаточно, ванную он занял первым. И намывался там полчаса, наплевав, что вообще-то не один. В итоге мне пришлось уложиться в пять минут как в армии, ведь врача уже вызвали. А вот горничную нет, его сиятельство заплывшего глаза, видите ли, стеснялся. Пришлось унижаться и просить его застегнуть платье, выслушав едкий намек на то, что я не стою и доли таких мучений.
Врача мы встретили, сидя в разных концах гостиной, умытые, одетые и злые до
