— Даже по нынешним временам это впечатляет.
Роквуд-старший откинулся в кресле, сцепив тонкие пальцы:
— А ваша доля, мистер Стерлинг? Напомните условия.
— Двадцать пять миллионов собственных инвестиций, плюс десять процентов в United Petroleum Corporation и пять процентов от чистой прибыли при продаже, — ответил я. — Итого около двенадцати-тринадцати миллионов.
Цифра звучала астрономически. Тринадцать миллионов долларов за восемь месяцев работы. Это превышало годовые бюджеты небольших штатов.
Дэвид достал из стола чек, уже заполненный:
— First National Bank, как договаривались. Остальное получите после полного закрытия позиций.
Я взял чек, ощущая его вес, больше символический, чем физический. Тонкая бумажка, способная изменить жизнь тысяч людей.
— Есть одна деталь, о которой хотел с вами посоветоваться.
— Слушаем, — сказал Роквуд-старший.
— Мы уже обсуждали это. Не кажется ли вам, что рынок несколько перегрет?
Оба Роквуда переглянулись. Дэвид нахмурился:
— Продолжайте.
— Маржинальная торговля достигла рекордных объемов. Соотношение цены к прибыли по многим акциям превышает все разумные пределы. Людей охватила настоящая мания, они закладывают дома, чтобы купить акции.
— И что вы предлагаете? — спросил Роквуд-старший. — Напомните, пожалуйста.
— Осторожность. Возможно, стоит зафиксировать часть прибыли. Перевести капитал в более стабильные активы.
Дэвид усмехнулся:
— Уильям, вы говорите как медведь среди быков. Рынок растет уже семь лет. Американская экономика переживает золотой век.
— Именно поэтому стоит быть осторожным, — настаивал я. — Помните панику 1907 года? Ей тоже предшествовали годы бесконечного роста.
Роквуд-старший пристально посмотрел на меня:
— У вас есть конкретная информация о грядущих проблемах?
Я осторожно покачал головой:
— Скорее интуиция. И анализ исторических циклов. За каждым бумом следует спад. Это неизбежно, как смена времен года.
— Но когда? — спросил Дэвид. — Через месяц? Через год? Через пять лет?
— Не знаю точно. Но подозреваю, что раньше, чем все ожидают.
В кабинете повисла тишина. За окном слышался шум ветра в листве и далекое гудение автомобиля на шоссе.
— Что конкретно вы предлагаете? — наконец спросил Роквуд-старший.
— Диверсификацию. Вывод наличных. Золото, земля, европейские облигации. Активы, которые не зависят от американского фондового рынка. Хотя и там следует быть осторожным.
— А United Petroleum? — поинтересовался Дэвид. — Продавать после роста?
— Нефть понадобится всегда, — ответил я. — Но возможно, стоит зафиксировать спекулятивную прибыль и оставить только долгосрочную позицию.
Роквуд-старший встал и подошел к окну. Его силуэт резко выделялся на фоне вечернего неба:
— Мистер Стерлинг, правда ли, что вы настаиваете на консервативном подходе со всеми клиентами в последнее время?
— Откуда вам это известно?
— У меня есть друзья среди финансистов. Говорят, молодой Стерлинг вдруг стал проповедовать осторожность. Хотя он и до этого был по большей части консерватором, но теперь и вовсе повернулся назад. Это странно для человека, который только что провел блестящую спекулятивную операцию.
Я глубоко вдохнул. Нужно было правильный баланс между убедительностью и правдоподобностью:
— Есть признаки, которые беспокоят. Банки сокращают резервы. Федеральный резерв поднимает ставки. Промышленное производство замедляется, а акции продолжают расти. Классические признаки пузыря.
Дэвид скептически покачал головой:
— Уильям, эти сигналы экономисты видят уже давно. И что? Рынок продолжает бить рекорды.
— До тех пор, пока не перестанет, — сухо заметил я.
Роквуд-старший повернулся от окна:
— Хорошо. Допустим, ваши опасения обоснованы. Что делать с прибылью от United Petroleum?
— Треть оставить в нефтяных активах, они переживут любой кризис. Две трети в ликвидность: наличные и краткосрочные облигации.
— Довольно консервативно, — заметил Дэвид.
— Консервативность иногда высшая форма мудрости, — ответил его отец неожиданно. — Мистер Стерлинг, а как быстро, по-вашему, может начаться гипотетический кризис?
Я выдержал паузу, делая вид, что обдумываю ответ:
— Если он грядет, то скоро. Пузыри лопаются неожиданно. От первых признаков до полноценной паники может пройти несколько недель.
— Недель? — удивился Дэвид.
— В 1907 году между первыми банкротствами и всеобщей паникой прошло меньше месяца. Современные коммуникации только ускорят процесс.
Роквуд-старший вернулся к столу и сел:
— Интересная точка зрения. Скажите, а что может стать спусковым крючком? Как лопнет пузырь?
— Множество факторов. Неожиданное банкротство крупной компании. Обвал иностранных рынков. Решение Федерального резерва. Даже массовая паника без видимых причин.
— А есть предвестники? — спросил Дэвид.
Я на мгновение задумался. Как намекнуть, не выдавая знания точных дат?
— Исторически кризисы часто начинаются осенью. Летом люди в отпусках, торговля вялая. А с началом осеннего сезона все накопившиеся противоречия выходят наружу.
— То есть сентябрь-октябрь? — уточнил Роквуд-старший.
— Вполне вероятно.
За дверью прозвучал мелодичный звон, гонг на ужин. Роквуд-младший встал:
— Не будем забегать в будущее. Пока рынок растет, грех не воспользоваться. Но ваши предостережения принимаем к сведению. А пока ужин подан. Можем продолжить обсуждение за столом?
Столовая Роквудов поражала сдержанной роскошью. Длинный стол из красного дерева, стулья с высокими спинками, серебряная посуда Tiffany Co. За стол сели только мы трое, семейный ужин в узком кругу Роквуды предпочитали громким приемам.
— Кстати, — сказал Роквуд-старший, когда подали первое блюдо, бульон из черепахи, — ходят слухи, что вы также давали подобные советы молодому Кеннеди.
Джозеф Кеннеди, биржевой спекулянт и отец будущего президента, действительно был одним из немногих, кто прислушался к моим предупреждениям.
— Мистер Кеннеди опытный трейдер. Он и сам видит риски текущей ситуации.
— А что с вашими собственными активами? — поинтересовался Дэвид, отпивая красное вино из богемского бокала.
— Постепенно сокращаю соприкосновение с фондовым рынком. Увеличиваю долю наличных, недвижимости, международных активов.
— И сколько у вас сейчас в акциях? — не отставал он.
— Около тридцати процентов портфеля. К концу лета планирую сократить до пятнадцати.
Роквуд-старший кивнул с одобрением:
— Разумно. Я сам начал переводить часть средств в землю и золотодобывающие компании.
— Действительно? — удивился его сын.
— В моем возрасте излишний риск ни к чему. А история учит, когда все говорят, что «на этот раз все по-другому», обычно ничего не меняется.
Мы закончили ужин обсуждением деталей United Petroleum. Завтра, сразу после объявления о слиянии, начнется массированная продажа акций. Но не все сразу, небольшими блоками, чтобы не обрушить цену.
«План выхода уже готов, — отметил про себя я. — На будущей неделе мы зафиксируем основную прибыль. А к октябрю останутся лишь минимальные позиции».
Когда Паккард вез нас обратно в Манхэттен, О’Мэлли заметил:
— Вы их напугали, босс. Особенно молодого
