девочки не хватают еду со стола без спросу.
Надо дождаться, чтобы тебя пригласили, а ещё желательно скромненько опустить глазки и поломаться чуток: спасибо, мол, большое, я не хочу… и приступать к уничтожению продуктов, только когда тебя попросят раза три, не меньше.
Бабушки это любят.
Но когда в коридоре раздались громовые шаги и МарьВанна зашла в кухню, оказалось, уговаривать она не собирается.
— На самом деле, я рада, что ты зашла, — заявила она. — Должен прийти электрик, а мне срочно надо к председателю нашего жилтоварищества. Чёрт знает что творится в доме, мы всю ночь не спали! Пусть примет меры, иначе я не знаю, что я ему сделаю…
— Хорошо, МарьВанна, я подожду электрика вместо вас, — я выпучила на бабушку Геньки честные глаза.
— И никому больше не открывай.
— Да, МарьВанна.
— И пирожки ешь. Ты знаешь, где чай.
— Да, МарьВанна.
Шаги прогрохотали к входной двери.
— И цепочку набрось!
— Да, МарьВанна.
Я поскакала к двери и послушно набросила цепочку. Проконтролировав моё деяние, Генькина бабушка удовлетворённо кивнула и повернулась к лестнице…
Я захлопнула дверь.
Точняк, сегодня мой день.
От уроков освободили.
Разобраться, что здесь творится без посторонних — о большем и мечтать нельзя.
Но самое главное…
Самое главное, сегодня вечером мы с Сашхеном пойдём в Арсенал. И будем там вдвоём. И он будет учить меня стрелять. И наконец-то у меня появится Настоящее Оружие, а не эта пукалка, которую подарил Гоплит на прошлый день рождения…
Нет, я очень свой браунинг люблю и уважаю, и даже имя ему дала: Бараш. По старой памяти.
Но так же точно я знаю: если я выйду с Барашем против Твари — упаковывать в мешок придётся уже меня…
Прижавшись спиной к двери, я послушала, как удалялись гулкие шаги МарьВанны, а потом закрыла глаза и просканировала коридор, а за ним — и всю квартиру, все пять комнат.
Так. Ясно-понятно.
— Стёпка Растрёпка! А ну, выходи.
Из-за бархатной шторы в углу показалась голова… Вот вы мультик про домовёнка Кузю видели?..
Ничего общего.
Нормальный домовой напоминает животное. Как правило — кота, который ходит на задних лапах и умеет разговаривать.
Этот не оказался исключением. Только отличался повышенной упитанностью — сразу видно, в чьей квартире живёт.
На ушах домового были симпатичные кисточки.
— Ты что, меня видишь? — удивился Растрёпка.
— Дурочку-то не валяй, — я прошла мимо него в кухню и включила газ на плите. Домовой плёлся следом. — Чаю пошвыркаем?
Растрёпка сразу повеселел.
— С пирожками? А то! — он ловко вспрыгнул на табурет и облизал усы длинным розовым языком. — А ещё я сметану люблю. И вот там, в холодильнике, у них варенье клубничное. Я бы его тоже поел, — пожав плечами, я полезла в холодильник. Мне что, чужого варенья жалко? — Верхняя полка, — подсказал домовой. — Рядом с пропавшим кефиром. Его Марь Ванна на блины оставила.
Выставив на стол угощенье, пару минут я ждала, пока Стёпка насытится. Затем поняла: бесполезно. Судя по его виду, угощаться он мог сутками, бесперебойно, только успевай на стол мечи… И приступила к допросу.
— Это ты всю ночь людям спать не давал?
Домовой положил обратно десятый пирожок и понурил ушки.
— Ну я.
— Выдумщик. Классно придумал: по батарее стучать.
— А что ещё оставалось?
— Уважуха, — я погладила его по голове, как раз между ушами. — Одобряю. Теперь давай подумаем, как эту Тварь прикончить.
Глава 4
Открылись автоматические ворота и Хам въехал прямо в арсенал — после пожара мы его значительно переоборудовали, устроили нормальный въезд, тир и полосу препятствий.
Алекс бодро выскочил из машины и рванул в зал тяжелой артиллерии.
— Пластид достань, — командовал он на бегу. — Ящик. Нет, два… РПГ-7, к нему сорок выстрелов: пополам осколочных и кумулятивных… Да, и пулемёт. Можно Печенег, станковый комплект, вон он стоит. И ещё «Шмелей». Парочку вьюков.
— Только один остался, — глаза уже лезли на лоб. — Мы их на зачистку заброшки потратили, помните?.. Шеф, да что происходит-то? Мы что, на войну идём?
Вместо ответа Алекс хищно улыбнулся и указал на штабель ящиков с гранатами.
— Ты грузи, — приказал он и взгромоздил на тележку верхний ящик. — Оптику прихвати.
— На них ПГО в комплекте, — напомнил я и пошел собирать пулемёт.
— Чёрт его знает, откуда они взялись, — Алекс смотрел на дорогу. Вдали, в утренней дымке, плыл остров Котлин. — Напали ночью, — шеф говорил быстро, глотая паузы. Было видно, что мыслями он уже там, в Крепости. — В Тотлебене сначала ничего не поняли, думали, это опять вандалы, как в две тысячи восьмом. Запустили пару осветительных ракет — рассчитывали напугать, их там всего-то пять человек дежурит, добровольной дружины… Но когда Твари полезли на волнорез, они и поняли: никакие это не вандалы.
— А кто?
— Увидишь, — мрачно пообещал Алекс. — Только под утро сумели разобраться, что это не финны и не немцы… Чуть с ума не сошли: решили, третья мировая началась. Пока решали, Твари добрались до второй линии, до Константина. В чью-то светлую голову пришла мысль позвонить полковнику Котову. Тот примчался, бросил один взгляд и тут же вызвал меня.
Пока Алекс говорил, я смотрел в окно. Дорога много сил не отнимала: мы уже проехали временный КПП на мосту, где шеф небрежно махнул пропуском, а больше здесь никого не было.
Море казалось на удивление спокойным. Я-то ожидал застать боевые действия по полной программе: пушки с пристани палят и всё такое. Но крепость выглядела, как всегда.
И только когда мы свернули с основной дороги и солнце ударило в боковое стекло, стало заметно, что над островами воздух как будто блестит. Словно Кронштадт накрыло громадным мыльным пузырём.
— Ё…рш твою медь.
При Алексе я не ругался. Но сейчас, осознав МАСШТАБЫ акции, просто не удержался.
— А ты думал, — шеф самодовольно усмехнулся — словно он сам, лично, и устроил весь этот беспредел. — Купол держат монахи с Валаама, их доставили сразу после рассвета, на вертолёте, — пояснил он. — Нельзя же, чтобы добрые граждане
