моем плече.
Невесомое прикосновение, почти заботливое. Голос его становится тише, в нем звучит непривычная интонация: там нет ни боли, ни страха, ни сожаления, а есть нечто совсем другое.
– Не бойся, принцесса. Ты будешь жить, – сжав пальцы в кулак, Харпер выпрямляется, как будто сбрасывает груз сомнений и колебаний.
Я не понимаю мотивов его решений, душа рвется на части и утопает в скорби. Он позволил убить Шона….
Позволил!
Затем майор разворачивается и начинает отдаляться от нас, словно пересекая невидимую черту. Глотая слезы, я потрясённо наблюдаю, как медведь следует за ним по пятам, не предпринимая попыток напасть. Будто признавая его или повинуясь безмолвным приказам хозяина. Шаги майора размеренны, каждое движение наполнено несгибаемой уверенностью.
Аристей стоит неподвижно, с холодным превосходством взирая на приближающегося Харпера. Время словно замедляется, мир погружается в безмолвный вакуум. Никто не издает ни звука. Руки держащего меня бойца дрожат от напряжения. Мое сердце сокращается все болезненнее с каждым пройденным майором метром.
Все дальше от нас, все ближе к нему…
Жжение в раненом плече почти не ощущается, словно спектр эмоциональной боли перекрывает боль физическую. Дышу урывками и не думаю о том, что моя жизнь ускользает вместе с ручейками крови, стекающими на грязный снег. Не думаю, что, возможно, М-вирус уже начал порабощать мой мозг и подчинять сознание. Не думаю, что у меня в запасе осталось всего несколько минут и нужно вспомнить о чем-то важном и особенном, о том, что хотелось бы забрать с собой…
Лица мамы и отца на краткий миг всплывают перед внутренним взором и сразу отдаляются, исчезают за багровой дымкой.
«Ты будешь жить…», – траурным набатом звенят в голове последние слова Харпера. Уверенные, твердые, не допускающие ни малейших сомнений.
Не моргая и закоченев от холода, неотрывно смотрю, как майор уверенно приближается к «ангелу смерти». Желтые глаза вспыхивают холодным триумфом, и я едва сдерживаю крик.
Харпер замирает. Недолгая заминка кажется вечностью. Они не говорят, но даже на расстоянии я ощущаю резкие вибрации воздуха, созданные столкновением двух мощных энергий.
Кто окажется сильнее?
Быстрее?
Я ставлю на Кайлера…, потому что у него должен быть план. Иначе и быть не может. Иначе….
Но что, черт возьми, творит Харпер? Почему не сражается? Все те же вопросы взрывают мозг, но ответы по-прежнему ускользают. Автомат в руке майора опущен стволом вниз, но я до последнего надеюсь, что он вот-вот вскинет оружие и выпустит очередь в грудь Аристея. Это никого из нас не спасет, но, по крайней мере, наша гибель не будет бессмысленной.
Только секунды летят, расстояние сокращается, а Кайлер и не думает стрелять.
А потом происходит то, что разбивает мой разум на осколки. Майор уверенным движением снимает шлем и, не колеблясь, опускается на одно колено перед Аристеем, наклоняя голову в знак подчинения.
– Что за чертовщина? – изумленно выдыхает кто-то совсем рядом.
Я не знаю, что он имеет в виду. Сюрреалистичное Существо в белом или Харпера, преклонившего колени перед врагом. Для меня и то и другое является абсолютным безумием.
– Это точно не человек, – дрогнувшим голосом вторит другой боец.
– Ты про белобрысого или нашего…? – скрипучим шепотом спрашивает тот, что из последних сил удерживает мой вес на своих руках.
Солдаты продолжают обмениваться вопросами, будто находя в голосах друг друга короткое успокоение. Мертвецы ведь не могут разговаривать. Я не слушаю их, мое внимание сосредоточено на происходящем там… в мутной дымной пелене.
Сердце перестает биться, а дыхание застревает в легких, когда Аристей приподнимает бледную кисть с длинными, увенчанными перстнями пальцами и опускает ее на темные волосы Харпера, лениво проводит по непослушным вихрам, словно гладит любимого пса. Затем он вытягивает вторую руку, подзывая отпущенного «погулять» питомца. Смиренно рыкнув, медведь утыкается мордой в бледную ладонь хозяина и покорно ложится у его ног.
«Не так ты представляла нашу встречу?» – врывается в мозг раскаленной иглой.
Сжавшись от острой боли, пронзившей виски, встречаю жуткий желтый взгляд, и мой мир сужается до вытянутых ртутных зрачков.
– Что тебе нужно? – едва слышно хриплю я.
«Ты, разумеется, – хищная улыбка приподнимает уголки идеально вылепленных губ. – Я слишком долго тебя ждал. Мы ждали».
Мы? Сглотнув, я открываю рот, как выброшенная на берег рыба. Мысли лихорадочно путаются, точнее все до одной принадлежат ему – врагу и захватчику.
Пальцы Аристея на волосах Кайлера сжимаются, рывком запрокидывая его голову. На секунду жуткий взгляд отпускает мой, переключаясь на Харпера.
– Очень-очень плохой мальчик, – нараспев произносит глумливый голос, ядовитой змеей заползая в сознание. Его губы не двигаются, но я слышу каждое слово так отчетливо, словно беловолосый ублюдок кричит. Судя по тому, как напрягаются плечи Харпера, он тоже его слышит: – Тебя следует наказать, Кай. Но… я сегодня в прекрасном настроении, мой мальчик, – снисходительно усмехнувшись, желтоглазый снова смотрит на меня. – И раз уж я сегодня добрый, то с радостью заберу и эту трясущуюся от страха троицу. Пусть их жизни будут символической платой за твое согласие, – он кивает на парализованных ужасом бойцов, а затем его взгляд вновь впивается в меня, с легкостью проникая в голову: – Нас ждет захватывающее путешествие в другой мир. Уверен, что он тебе не понравится, но только попробуй сдохнуть в дороге. У меня на тебя грандиозные планы, Ариадна Дерби.
* * *
Ночь тянется бесконечно, а в командном центре царит гнетущее молчание, нарушаемое лишь мерным жужжанием приборов. Амара Лароссо почти прижимается к монитору, взгляд лихорадочно скользит по тепловым точкам, неотвратимо приближающимся к «Крылу Орла». Пальцы дрожат, сердце с каждым ударом словно всё сильнее и сильнее сжимается в груди.
– Они близко! – кричит она, поворачиваясь к бойцу. – Открывай огонь! Чего ты ждешь?
Ее надломленный голос звучит истерично и громко на фоне всеобщего гробового молчания. Солдат, массивный мужчина с позывным «Гром», сидит за пультом и спокойно проверяет надежность системы защиты, не обращая ни малейшего внимания на паникующую девушку. Его лицо остается невозмутимым, взгляд – сдержанным и спокойным.
– Ждём, – даже не взглянув на неё, коротко отвечает он.
– Чего ты ждёшь?! – Амара бросается к нему, ее пальцы требовательно цепляются за его рукав, словно это может остановить надвигающуюся катастрофу. – Ты хочешь, чтобы они подошли вплотную?! Я не хочу умирать, ты слышишь?! Я не готова!
Гром медленно поворачивает голову, устремив на Лароссо раздраженный взгляд.
– Тогда нужно было уходить с Харпером, – ледяным тоном отрезает он.
Амара отшатывается, ее лицо заливается краской, но из-за кофейного цвета кожи гневный румянец остается незамеченным. Слова военного бьют в самое уязвимое место.
Нужно было уходить…
Нужно ли? Она так устала сражаться, бежать, выживать, терять и оплакивать. Сколько можно? Ни один человек не способен
