и мы выходим.
– Давайте короткими перебежками, по закоулкам и до «Кормчего», – говорю я. – Максимально тихо. Не разговариваем, прислушиваемся, оружие наготове. Вперед!
Так и делаем. Пока крадемся, прямо-таки физически ощущаю страх таящихся в недрах зданий людей. Так, значит, эти рыцари нечто вроде дозорных. Разъезд, рыскающий по улицам Пагорга в поисках очередных клиентов «загонов». Проще говоря – еда для господ вампов. Охотники на людей.
Не желаете ли свежей крови, князь Эгельберт? С пылу с жару! Пышущая здоровьем девочка, толстячок-здоровячок и на сладкое – пресмыкающееся. Брр…
Действует ли на них солнце, или нет – неважно. Тем более, что солнца-то, как такового нет. В любом случае, надо быть предельно внимательными.
Пробираясь мимо какого-то пустыря, окруженного серыми убогими домами, я снова слышу их. Забегаем в тесный захламленный дворик, затихаем. Рыцари останавливаются. Один из них что-то говорит, не поняла до конца и все начинают… принюхиваться. Ну точь-в-точь ищейки! Упыри, чтоб их!
Позади нас со скрипом открывается дверь, оттуда высовывается крысиная сморщенная физиономия. В мятом колпаке. Ни дать ни взять Эбенезер Скрудж из «Рождественской истории» Диккенса.
– Вот они! – оглашает нездоровую тишину города этот старый мудозвон. – Вот они, держите ворюг! Вот они, здеся! Берите их тепленькими!
И захлопывает дверь. Слышу, как изнутри тяжело ложится засов, звякает ключ в замке.
– Ах ты козлина! – выругиваюсь я и в сердцах пинаю дверь. – Сукин сын! И чего мы тебе плохого сделали?
– А пущай вас сожрут, ворюги! – кричит он изнутри. – Шастают тут всякие!
Слышу хлопки. Оборачиваюсь. Их, видимо, предводитель, спешившись, хлопает в ладони.
– Прекрасно, – гудит он из под шлема. – Просто прекрасно! Так и знал, что мы когда-нибудь снова встретимся, шельма рыжая!
– Ты меня с кем-то перепутал.
– Отнюдь, красавица моя ненаглядная, отнюдь! Мы встречались, и дважды – я только сейчас это понял!
И негодник снимает шлем.
– Вот же сука!
– Ты повторяешься, Аделаида, – продемонстрировав ряд ровных белоснежных зубов с парой аккуратных клыков, говорит Фнуфт. И пышные усы никуда не делись. – Или, правильнее, Лео? А любовничек твой где, Лео-Аделаида?
– Слинял. Растворился в ночи. Бросил, подлец.
– Ай-яй-яй! – качает он головой. – Какая досада! Это же надо такому случится! А вроде порядочный! Честно – и не подумал бы. Дантеро вроде такой душка.
– Да ну его.
– Как я тебя понимаю, – притворно-сочувственным тоном говорит Фнуфт. – Вот доверяешь человеку, а он тебе такое. В жизни так бывает – мы любим, разочаровываемся, обманываемся…
– Чего тебе надо, ты, кусок дерьма?
– Ну зачем же так грубо, дорогая?
Дорогая! Тьфу! Из его уст это звучит хуже всего.
– На этот раз я не собираюсь тебя…
– Резать как свинью? – подсказываю я.
– А помнит ведь, друзья! – еще разок всплеснув ладонями, восхищается Фнуфт. – Признаю, ты тогда ловко обошлась со мной. Знаешь, сколько у меня челюсть болела? На стену лез! Но! Я уважаю силу и предлагаю мир. Более того – предлагаю свидание и ужин. Вдвоем. При свечах. Я напою тебя волшебным напитком и ты откроешь глаза, Лео! Даю слово чести – твои спутники не пострадают.
– Плевала я твое слово чести, урод!
– Все-таки предлагаешь сразиться?
– Что, опять ниже твоего достоинства?
– О нет! Наоборот, ты – легенда, Лео. Одолеть тебя в честном поединке – об этом мечтает половина рыцарей княжества.
– Половина вонючих кровососов, ты хотел сказать, – вынимая сабельку с кинжалом, скалюсь я.
– Лео, неужели ты… – шепчет позади меня Чош.
– Не вмешивайтесь, – отвечаю ему. – Отойдите в сторонку и будьте готовы бежать. Постараюсь побыстрее.
– Ладушки. Но будь осторожнее, Лео. Мы – рядом, начеку.
– Хорошо.
– …а я ведь тебя не оскорблял, Лео, – самозабвенно разглагольствует Фнуфт. – И ты даже не представляешь, что теряешь! Не слушай сказки про злых вампиров! На самом деле, Лео, это бесценный дар! Прошу – пойдем со мной, ты убедишься на личном опыте. Иначе вы все умрете. Окончательно и бесповоротно. Ваши тела съедят и души… Вот тут я не знаю. Есть ли Таб или безглазый? Существуют ли? Философский вопрос. Надо бы поразмыслить над этим на досуге, а заодно и нашем месте в этом грешном мире. В любом случае, дигник Утт, старый ненасытный развратный дигник Утт, – изверг, растлитель и греховодник каких поискать, прямо с катушек слетел (это по-секрету!), – отпевать ваши обглоданные кости не станет. Он, скорее, помочится на них. Ну, что скажешь?
Вместо ответа я плюю в его сторону. Нечего болтать с демоном. Давно пора сдохнуть этому чванливому ублюдку.
– Опомнись, Лео! – не оставляет попыток вразумить меня Фнуфт. – На этот раз ты точно проиграешь! Я прежний и я нынешний – две большие разницы! Я бы сказал, огромные!
– Хватит трепаться, к бою!
– Ну как знаешь, Лео, как знаешь. Я тебя предупредил.
Фнуфт одевает латные перчатки, водружает на голову шлем, вынимает из притороченных к седлу ножен огромный двуручник. А вот на меч-то я и не обратила внимание. Устрашающий дрын, ничего не скажешь. И сам он по уши в железе – кираса, под ней жак, наплечники, армет[1], набедренники, сапоги. И я с маленькой саблюшкой в одной руке и кинжальчиком в другой. Ну, хоть не в замызганном платьишке, и то спасибо. Хотя, разница невелика.
А, была не была! Сразимся!
Но Фнуфт сперва решает покрасоваться. Покрутив-повертев мечом, сделав пару картинных взмахов, он спрашивает:
– Еще не передумала?
– Сдохни, тварь! – кричу я и делаю выпад. Целилась в узкую щель под шлемом, но Фнуфт легко парирует.
– Я восхищен тобой, Лео! – говорит он. – Какая женщина! Очень жаль тебя убивать! Я буду носить по тебе траур и всегда возлагать цветы на твою могилу – самые прекрасные, какие только существуют! Под стать твоей красоте, Лео!
– Нападай, трепло! – ярюсь я, внутренне собираясь. Готовность на максимум. Подчиняем свое тело, входим в гармонию. Боевое психо.
Фнуфт пару раз пробует достать меня прямыми. Отбивать такую дубину нет смысла, поэтому я уворачиваюсь. Затем вампир наносит серию похожих режущих ударов, сверху вниз почти вертикально и наискось – справа налево и слева направо. Опасно, хоть и не густо. Фнуфт действительно стал гораздо быстрее, выпады четкие, без лишних движений и суеты. Я
