была наполнена невидимыми словами, мыслями, чувствами, которые лучше оставить невысказанными.
Где—то вдалеке, за поворотом, уже лежала дорога к вокзалу. Лия не смотрела. Она не хотела запомнить этот момент – последнюю улицу, последние вывески, последние огни светофоров, разбегающихся на влажном стекле машины. Ей не нужно было это помнить.
Москва оставалась позади, как старая книга, страницы которой она закрыла, не оглядываясь. Её новая жизнь начиналась в другом месте. Она уже в новом времени.
Вокзал жил своей суетой. В его стенах всегда кипела жизнь – люди приходили, уходили, торопились, встречали, прощались. Здесь не было времени для раздумий, для остановки, для того, чтобы задержаться хотя бы на минуту. Бесконечный поток пассажиров двигался, сменяя друг друга, унося с собой чемоданы, сумки, случайные взгляды, недосказанные слова.
Александр крепко держал Лию за руку, ведя её сквозь толпу, которая рассыпалась перед ними, как вода перед движущимся кораблём. Её шаги звучали глухо, теряясь в хаосе голосов, объявлений, стука каблуков по плитке, хриплого переговоров диспетчеров. Лия не смотрела по сторонам – ей было некуда оглядываться.
Они подошли к перрону. Поезд стоял, тяжёлый, неподвижный, готовый к отправлению. Гул вокзала растворялся в его холодных металлических стенах, пропитывая их ожиданием, предчувствием дальней дороги.
Александр помог ей подняться в вагон. Они прошли по узкому коридору, двери купе хлопали за спинами пассажиров, воздух был наполнен пылью, духотой и чем—то неизбежно прощальным.
Внутри было тесно, но спокойно. Тёмные деревянные полки, белоснежные подголовники, мягкий свет лампы под потолком. Александр поставил их вещи, сел напротив, а Лия устроилась у окна, чуть склонив голову к стеклу, будто уже предчувствуя тот момент, когда поезд тронется.
Она слышала шаги по коридору, голоса, скрип чемоданов. Окно отражало слабый свет фонарей, пока за стеклом мелькали тени людей, встречающих и провожающих.
Поезд дёрнулся, словно на мгновение задумался, прежде чем окончательно подчиниться рельсам, качнул вагон, заставляя стены дрожать, а предметы внутри едва заметно сдвинуться с мест. Это было не просто движение – это был первый толчок к неизбежному, момент, когда город окончательно остался позади, а впереди растянулась дорога, ведущая их в новую жизнь.
Колёса негромко простучали, металл вздрогнул, и вот уже движение стало плавным, уверенным, словно поезд не просто уходил, а окончательно забирал их в другую жизнь.
Лия закрыла глаза.
В этот момент она ожидала привычного – провала, ощущения падения, того самого мгновения, когда мир исчезнет, и она снова откроет глаза там, в будущем.
Она ждала, ожидая привычного ощущения провала, момента, когда время снова сорвётся в пустоту, но этот миг так и не наступил. Реальность не раздвинулась, границы не сместились, а привычная холодная пустота, в которую она всегда падала, так и не настигла её.
Не было утраты сознания, не было смещения реальности, не было холодного толчка, который всегда сопровождал возвращение.
Только звук поезда, который мчался по рельсам, только лёгкая вибрация стекла, только размеренный гул вагонов, которые один за другим уносили её в новый мир.
Она медленно открыла глаза, ожидая увидеть что—то иное, почувствовать привычный разрыв, ощутить мгновенный скачок, но всё оставалось прежним – реальным, осязаемым, неподвластным времени.
Александр сидел напротив, его лицо казалось спокойным, но в глазах отражался свет фонарей, уходящих за пределы окна. Он смотрел на неё, и в этом взгляде не было вопросов – только тихое, глубокое принятие.
Поезд нёс их в Ленинград, а она ощущала, как медленно растворяется последний мост, соединявший её с прошлым, оставляя только настоящее.
Лия осталась в этом времени, в этом выборе, который уже не подлежал сомнению. Впервые её не терзали страх и неуверенность – только ясность, только ощущение, что всё идёт так, как должно.
Она принадлежала этой жизни, этому мгновению, и больше не искала выхода, не ждала возвращения, не пыталась оглянуться назад. Всё уже свершилось.
Александр внимательно наблюдал за ней, подался чуть вперёд, вглядываясь в её лицо, словно замечая в нём что—то, что ему хотелось понять.
– О чём ты думаешь? – спросил он негромко.
Лия посмотрела на него, на этот усталый, но родной взгляд, на руки, которые лежали на коленях, на лёгкое отражение в стекле, где мелькал он и она.
Лия слегка улыбнулась, позволяя этому выражению стать отражением её спокойствия, её тихой уверенности в том, что теперь она находится именно там, где должна быть.
– О том, что впервые за долгое время я уверена в своём выборе.
Её голос звучал спокойно, ровно, без колебаний, наполненный внутренней уверенностью, которая больше не требовала подтверждения.
Она знала, что теперь двадцать четвертый год останется лишь далёкой возможностью, которую она когда—то оставила позади. Теперь, если её жизнь вновь приведёт туда, это произойдёт естественным путём – шаг за шагом, без скачков, без потерь, без надрыва.
Больше она не пыталась вернуться. Не ждала. Её жизнь принадлежала только этой реальности.
Глава 17
Морозный ветер с Невы пронизывал до костей, но Лия не чувствовала холода – слишком много эмоций бушевало внутри. Они вышли из вагона, смешавшись с толпой. В Ленинграде у них не было ни дома, ни связей, ни уверенности в завтрашнем дне. Единственной их опорой были они друг для друга.
Александр глубоко вдохнул ледяной воздух и огляделся. Город встретил их серым небом, тяжёлыми тучами и промозглой сыростью. Лия подняла воротник пальто, сжимая ткань в кулаке.
– Знаешь, я думала, что побег в никуда будет страшнее, – тихо сказала она, глядя на массивные здания, застывшие, неподвижно возвышаясь над улицами.
Александр усмехнулся, едва заметно тронув её локоть.
– Ленинград – это не "никуда", – его голос звучал уверенно. – Это город, где люди начинали с нуля и становились великими.
Лия повернулась к нему, её взгляд задержался на его лице. Он не выглядел встревоженным, а совсем наоборот – и в этом спокойствии читалась внутренняя убеждённость, которая и привела их сюда. Она знала, что он прав, но реальность, которую предстояло прожить, уже давила своим весом.
Они молча вышли на привокзальную площадь, где в воздухе смешивались запахи мокрого асфальта, выхлопных газов и кофе из ближайшего буфета. Люди торопились, пряча лица в воротники, пробираясь между снежных сугробов, оставляя на льду цепочки неуверенных следов.
Им предстояло первое испытание – найти жильё.
Квартира нашлась на Петроградской стороне – крошечная комната в коммуналке, где стены отсырели, а потолок в углу тронулся паутиной трещин. За дверью слышались голоса соседей, доносился скрип кровати, резкие вздохи, чьи—то быстрые шаги по коридору. Лия внимательно осмотрела жилище: облезлые обои, тусклая лампочка
