расу!
Йиска нарушил потрясенную тишину.
— Шестьдесят старейших воинов, идите с Чилаили. Сейчас. Остальные, следуйте за Кестеджу.
По рядам пронесся ропот протеста. Ее собственные младшие сыновья с вызовом рычали.
— Лучше умереть, чем вступить в союз с дьяволами!
Старый Нахиосси, на руке которого, державшей оружие, от застарелой раны осталось всего три пальца, проворчал:
— Только глупец умирает бесцельно. Дух воинов наших предков наблюдал за нами в этот день, направляя людей на помощь. Я благодарю Ханию за его милосердие. Кестеджу, веди. Пусть тот, кто решит последовать за тобой, идет с тобой. Веди!
Кестеджу бросился бежать. Подавляющее большинство воинов, в основном средних лет, последовали за ним, бросив оружие, чтобы облегчить свою ношу. Четверо старших сыновей Чилаили присоединились к ним. Она столкнулась лицом к лицу с тремя своими младшими детьми, которые непокорно встали на сторону своих ровесников.
— Я дала вам жизнь, сыновья моего гнезда, научила вас всему, чему могла. Но если вы ничему не научились, значит, вы не мои сыновья.
Старший из троих пробормотал:
— Я могу доверять или не доверять чужеземному акуле, и я никогда не смогу доверять людям, но наша мать не лжет, — он бросил оружие и бросился догонять Кестеджу. Мгновение спустя за ним последовали еще несколько молодых воинов, в том числе второй по старшинству сын Чилаили. Третий стоял на своем вместе с девятью своими друзьями.
Чилаили тихо сказала:
— Я не буду воспевать ваши имена в хвалебных речах, потому что в глупой смерти нет храбрости.
Она повернулась спиной и бросилась бежать. К ней присоединились старейшие воины клана во главе с самим Йиской.
— Я надеюсь, — прорычал он, — что твое доверие к людям оправдано.
Чилаили не стала утруждать себя ответом. Ей нужно было контролировать дыхание, чтобы бежать. Десять дураков из ста шестидесяти воинов. Потерь гораздо меньше, чем она смела надеяться. Если бы только они вовремя добрались до безопасного места. Если бы только аналог сработал должным образом. Если бы...
Она отчаянно пыталась сосчитать, сколько минут прошло, сколько времени они потеряли, споря с обреченными, вспыльчивыми дураками. Она в отчаянии решила, что понятия не имеет, сколько времени у нее осталось, и нашла утешение в тишине крошечного радио в ухе. Они предупредят нас, если яд настигнет нас до того, как мы доберемся до убежища, они предупредят нас, я должна верить, что предупредят.
Они прорвались сквозь заросли, чтобы пробежать последнюю милю, и обнаружили шаттл лейтенанта Картер, припаркованный прямо за деревьями, все люки были распахнуты настежь. Картер стояла на снегу рядом с ним и кричала:
— Поторопись, Чилаили! У вас осталось меньше двух минут!
Чилаили всхлипнула в знак благодарности и крикнула:
— Забирайтесь в машину! Быстрее!
Воины замерли, уставившись на нее.
— Шевелитесь! — прорычала Чилаили. — У нас меньше двух минут!
Воины, спотыкаясь, двинулись вперед, набиваясь в шаттл. Шестьдесят самцов, мускулистых и высоких, пытались втиснуться в единственное доступное пространство. Чилаили втолкнула Йиску в последнее оставшееся узкое место. Картер закрыла люк.
— Чилаили, садись в кресло второго пилота, — крикнула женщина, подбегая к люку пилота на противоположной стороне. Чилаили протиснулась внутрь через открытый люк и захлопнула тяжелую дверь. Картер вскарабкалась на свое место и закрыла последний люк.
— Давай, Чилаили! Немедленно выпусти этот аналог! — Картер дергала за рычаги управления кораблем, прижимая к лицу какое-то устройство, когда корабль накренился и с ревом взмыл в воздух.
Чилаили выхватила баллончик с аналогом и нажала на поршень, извергая его содержимое в шаттл.
— Я выпустила противоядие, — крикнула она через плечо, нажимая на кнопку дымовой шашки, чтобы обеспечить критический визуальный элемент, необходимый для убеждения.
— Дыши как можно глубже!
Желтый дым смешался с невидимым противоядием, вызвав у них приступ кашля. Устройство на лице Картер защищало нос и глаза пилота от едкого дыма. Запах ужаса был таким же густым и удушающим, как и сам дым.
— Я пытаюсь подняться над шлейфом нейротоксина, — сказала Картер сквозь защитную маску. — Рапира, таймер?
— Ты в пятнадцати секундах от заражения. Четырнадцать... тринадцать... двенадцать...
По телу пробежала неконтролируемая дрожь, пока Боло отсчитывал секунды. Сжавшись в тесном пространстве, она осознавала, что на этот раз яд уже вышел, и ужас был гораздо сильнее, чем раньше. Пожалуйста, молилась она про себя, не в силах думать дальше этого единственного слова. Пожалуйста...
Безжалостный, как внезапное наводнение, голос Боло отсчитывал секунды до гибели, используя их родной язык, чтобы все могли разобрать слова.
— Чилаили, вы в пяти секундах от заражения. Пещера уже находится в зоне заражения. Вы находитесь в трех секундах от заражения... две... одна... — крошечная пауза, пока все они затаили дыхание в смертельном испуге, а Картер продолжала взлет под крутым углом. Затем:
— Вы заражены. Мониторинга уровня - одна часть на миллиард.
Наступила еще одна ужасная пауза.
— Я обнаружил низкий уровень нейротоксина в шаттле, который держится на уровне трех частей на миллиард. Загрязнение в пещере достигло двадцати частей на миллиард и продолжает расти. Уровень нейротоксина в шаттле остается стабильным. Я запустил обратный отсчет до появления симптомов, основываясь на наблюдениях подразделения SPQ/R-561 на месте гнездования в Рустенберге. Одна минута тридцать девять секунд до предполагаемого начала отравления в пещере. Две минуты двадцать секунд до появления симптомов в шаттле.
Из грузового отсека позади нее раздался хриплый голос Йиски.
— Чилаили? Что говорят люди?
— Мы вдыхаем нейротоксин, — сказала Чилаили, кашляя, так как дым продолжал раздражать ее горло. — Пещера тоже заражена. Все, что мы можем сделать, это подождать, чтобы увидеть, подействует ли противоядие. — Ее голос сильно дрожал.
Послышался тихий стон, и даже самые закаленные воины застонали от страха. Одно дело — славно погибнуть в бою, и совсем другое — умереть в конвульсиях от яда. Каждая проходящая минута тянулась годами. Когда они приблизились к моменту, когда все осознали случившиеся, Йиска нарушил ужасное молчание.
— Чилаили, — сказал он тихим голосом, — ты сделала мудрый выбор, приведя нас к этому союзу с людьми. Еще час назад я бы не подумал, что это возможно. Что бы ни случилось, знай, что я выражаю тебе глубочайшее уважение, на какое только способен воин.
Тихий ропот согласия раздался среди других воинов.
Сердце Чилаили переполнилось тем, что она хотела сказать, но комок в горле не давал словам вырваться наружу. Поэтому она вцепилась в подлокотники своего кресла и, тупо уставившись в голубое небо, просто ждала. И ждала. И ждал еще дольше. Затем Боло заговорил снова.
—
